Натиг Расулзаде - Золотая монета

– Вы хотели купить? – спросил он.

– Нет, – сказала жена. – У нас точно такая же монета, мы бы хотели продать ее. Значит, вы говорите – четыреста?

Он подивился деловым ноткам в голосе жены, впервые им услышанные сейчас. Но тут вторгся голос уже откровенно улыбающегося продавца.

– Нет, – сказал продавец. – Четыреста это – продажная цена, а покупаем мы за двести…

– Как же так… – растерялся он. – Вы же сказали – четыреста…

– Я думал, вы хотели купить, вот и назвал продажную цену, – уже нетерпеливо пояснил продавец и рукой несколько оттеснил их от прилавка, к которому подошел пожилой, очень важный с виду мужчина, молча указал пальцем на перстень под стеклом, взял его, бросил пачку денег, купил, как картошку и ушел.

Они восхищенно поглядели вслед мужчине и тоже отошли от прилавка.

– Нет, – сказала ему жена. – Мне это не нравится. Он хочет купить у нас эту вещь вдвое дешевле.

Он покивал, соглашаясь с женой, и они вышли из универмага.

Два дня они обдумывали, что предпринять, так и эдак рассматривали, разглядывали, гладили, трогали, лелеяли золотую монету, но так ничего и не придумали.

– Надо показать ее настоящему ювелиру, – сказала жена. – Только он может назвать правильную цену.

– Ювелиру? – сказал он. – Но ведь ему надо будет заплатить за это самое… за консультацию…

– Да, ты прав, – сказала жена. – И еще неизвестно, сколько он потребует. Чем дороже вещь, тем дороже и консультация.

– Главное сейчас – не продешевить, – сказал он. – Видишь, сколько вокруг жуликов?

– Да, ты прав, – сказала жена, а мелькнувший, как молния в глазах мужа алчный огонек немного испугал ее, но она решила, что он ей привиделся, потому что за все время, что они вместе она ни разу не замечала в его глазах ничего подобного. – Ты прав, – повторила она. – Такое везение может быть только раз в жизни.

– Вот именно, – сказал он, завернул монету в тряпочку и спрятал под подушку, под большую подушку, на которую они оба клали головы, но она заметила, что положил он монету с той стороны, на которой лежал он сам.

«И что с того? – подумала она с досадой – Какие глупости лезут в голову!»

Наутро он вышел из дому довольно поздно, не взяв с собой сапожного ящика, но захватив золотую десятку в тряпочке.

– Что ты решил? – спросила она.

– Еще не знаю, – сказал он. – Но я чувствую, что решение придет ко мне сегодня, я должен походить по улицам, подумать.

– Хорошо, – сказала она. – Что бы ты ни решил, я – с тобой.

Она улыбнулась ему, и он ушел.

До вечера он блуждал по улицам города и все думал. Что же делать с таким подарком судьбы? Конечно, хотелось бы с толком, как можно с большим толком использовать неожиданную удачу, но как? Купить жене дорогую обновку? Но что она будет делать с обновкой в их убогой лачуге, к ним не приходят гости, им тоже не к кому идти, они одни, одни в этом мире. Может, употребить деньги на то, чтобы заделать дыры в их жилище? Но ведь они поселились временно в этой убогой лачуге без всяких удобств, и скоро, уже совсем скоро им должны дать, как беженцам нормальное жилье, которое в первую очередь получали многодетные семьи. А что если оставить для ребенка? Положить в копилку, а? Но если так будет продолжаться их жизнь, этот ребенок будет жить на гроши, что зарабатывает его отец, и золотая монета – всего лишь случайный эпизод в их жизни, и права жена – такое бывает раз в жизни.

Он остановился посреди незнакомой ночной улочки, возле входа в подвал, из которого как раз отворив железную дверь, вывалился какой-то толстый господин в шляпе, криво надетой на голову, в съехавшем галстуке и, кажется, основательно пьяный.

– Не ходите туда, – сказал ему господин, приблизив усатый рот к его лицу, будто собирался поцеловать, и обдав перегаром смешанным с тонким запахом дорогого одеколона. – Вас там ограбят и заразят триппером.

– Хорошо, – покорно согласился он, отстраняясь от господина как можно дальше. Тогда, отстав от него, господин исчез в соседнем переулке, а он, потянув на себя тяжелую железную дверь, очень неприятную с виду, вошел именно туда, куда обещал не входить. Что-то, независимо от его воли, ума, желания словно толкнуло его в этот подвал. И он стал спускаться по длинной винтовой каменной лестнице, пока в полутьме не наступил на чью-то ногу.

– Это еще кто? – недовольно спросил голос, обладателя которого он пока не видел. – Что этот болван охранник делает наверху? Вас кто впустил? Деньги есть?

Из четырех вопросов, заданных ему один за другим без всякой паузы, он решил ответить только на последний, засунул руку в карман, вытащил тряпочку, развернул и продемонстрировал золотой. Тут в лучах золотой монеты, которая немного осветила место, где они стояли, он увидел человека с зеленым лицом, одетого как паж и почему-то с зонтиком в руке.

– О! – сказал зеленолицый. – Золото! Можете войти, – и распахнул перед ним дверь в зал, настолько ярко освещенный, что ему на миг пришлось зажмурить глаза.

Он шагнул в зал – и что же там творилось! Бриллианты на пальцах, ушах, шее, порой на голове фантастически разодетых женщин слепили глаза, запах дорогих сигар, который он слышал впервые за свои двадцать восемь лет, мужчины во фраках и, как минимум, дорогих костюмах, приобретенных в Париже и Лондоне, женщины в эксклюзивных платьях, стоивших целое состояние, пахнущие так, что проходя мимо них, казалось, ты взлетаешь плавно над землей, и все они – многие с бокалами в руках – сгрудились возле игорных столов с рулеткой, тут играют в карты, там бросают жетоны в автомат, мягкий, усыпляющий гул стоит в зале, никто не обращает на него внимания, а он бродит, как во сне, как сомнамбула между игорных столов, видит этих пресыщенных людей, которых даже выигрыш не волнует и не радует. Официанты в белых смокингах и полуфлотских фуражках с кокардой с ловкостью обезьян, перелетающих с ветки на ветку, снуют между посетителями с подносами в руках. На столах блестят кучи золотых монет, которые передвигаются то к крупье, то к счастливому игроку, точно таких же монет, что у него в кармане, что открыла ему дорогу сюда. Он вдруг ловит себя на том, что уже давно стоит у края стола, где играют в рулетку и наблюдает за игрой, ничего в ней не понимая. Никто не обращает внимания на его внешность, на его старые, правда чистые и отутюженные тщательно брюки, на его нечищеную обувь, хотя он резко отличается своей внешностью от всех тут присутствующих. Он видит нарядную молодую женщину, сидящую напротив него, замечает ее мимолетный взгляд на себе, абсолютно лишенный любопытства, видит, как она хладнокровно проигрывает свои деньги, прикуривая у официанта, согнувшегося угодливо с горящей свечкой перед ней, толстую, странно выглядящую в ее тонких губах сигару. Он на миг представляет на ее месте свою жену, что и она так же шикарно одета, и это бриллиантовое колье на ней и огромная брошь на платье под стать колье. Он достает из кармана и ставит свою монетку на первый попавшийся квадратик, рулетка вертится, шарик бежит по желобку и попадает на ту же цифру, которая нарисована на квадратике, где одиноко лежит его монета. Он как сквозь сон слышит непонятные слова крупье, видит, как тот лопаточкой с длинной ручкой тащит к себе его монету, не в силах помешать этому, будто руки и ноги, и все тело его онемело, одеревенело, не в силах противиться хотя бы словами, потому что язык во рту тоже онемел и одеревенел. Но тут же крупье, отсчитав, придвигает к нему той же лопаткой кучку блестящих близнецов его монеты…