Натиг Расулзаде - Золотая монета

Когда он утром – только-только начинался рассвет – выходил из этого подвала в переулок, карманы его были набиты крупными купюрами и золотом. Он, как пьяный побрел по незнакомой узенькой, подозрительной улочке, на углу которой с невозмутимостью старожила находилась и издавала вонь большая мусорная куча, еще не зная, куда он должен идти, потом понял, что утро, что всю ночь его не было дома, что жена вероятно беспокоится, да что – беспокоится, с ума сходит. И зашагал по направлению к дому. Не привыкший разъезжать на такси, он так и шел бы пешком, если б на него чуть не наехал автобус нужного ему маршрута, не веря глазам своим, он долго рассматривал номер маршрута на лобовом стекле автобуса в этот предутренний час, когда все автобусы спят, не веря ногам своим, поднялся в салон, не веря своей заднице, уселся на теплое место, будто специально нагретое кем-то для него возле окна, хотя он был здесь единственным пассажиром.

Жена ждала его на улице, лицо ее осунулось от бессонной ночи, заострилось, глаза беспокойно остановились на его лице, ожидая, что он скажет.

– Пойдем домой, – сказал он. – Не дай Бог, простудишься.

– Да, – сказала она. – Ты прав.

– У нас теперь начнется другая жизнь, – сказал он, когда они вошли домой, и он тщательно запер входную дверь.

– Другая жизнь? – с тревогой спросила она, всего боясь, а пуще всего всяких изменений, привычная, что изменения почти всегда не к добру.

– Да, – сказал он. – Другая, – и стал доставать и вываливать из карманов на стол пачки денег и золото.

– Ах! – воскликнула она, будто ее ударили по лицу, смотрела некоторое время на это неожиданное великолепие, так не вязавшееся с убогой обстановкой их убогого жилища, и вдруг тихо, беззвучно заплакала, слезы текли по ее лицу, а она не могла объяснить, почему плачет.

– Я устал, – сказал он мрачно, подошел к неразобранной постели и повалился, как был в одежде и грязной обуви.

Утром, когда она проснулась одна в постели, он только вернулся из магазина с пакетом продуктов в руках. Выражение лица у него было обычным. Она улыбнулась.

– Ты пришел, – сказала она, не переставая улыбаться, потому что видеть его обычного было ей радостно. – А я сегодня проспала, ночью плохой сон видела.

Она живо поднялась, прибрала постель, вышла во двор умыться под общим краном, а когда пришла и стала разбирать продукты, что он принес, то увидела, что это вполне обычные продукты, которые он покупал ежедневно в пору, когда работал сапожником у себя в далекой от дома мастерской. Возясь с покупками, она вдруг обратила внимание на то, что лакомства, чего-нибудь вкусненького для нее, за что она раньше укоряла его, на этот раз не было, в сердце ее кольнуло, но продолжалось это только короткий миг, и она не придала значения, а когда сели завтракать, вдруг спросила, сама не понимая, как у нее вырвался этот вопрос:

– Теперь у нас много денег, правда? – она улыбаясь посмотрела ему в лицо и что-то заставило ее поправиться. – У тебя много денег…

– У нас, у нас, – сказал он. – Муж и жена – одна сатана. – И он неожиданно захохотал глупо, бессмысленно.

Она переждала его хохот и спросила, чтобы еще раз уточнить сказанное им вчера и успокоиться окончательно:

– Ты уверен, что это законно?.. Ну… этот выигрыш?..

– Конечно, законно, – не так уверенно, как ночью, когда она вдруг разбудила его, чтобы задать этот вопрос, ответил он. – Там были такие люди, ты бы видела… Разве они пошли бы на незаконное?

– Кто их знает? – как умудренная жизнью женщина сказала она. – Может и пошли бы, да потом отвертелись, мало ли что… А разве в этом городе есть такие дома, где играют?

Говорят, они были в одно время, потом их закрыли. Значит, это незаконно, да?

– Ну… Я же никого не ограбил, не украл… Это мой законный выигрыш, – сказал он, стараясь говорить уверенно и твердо, чтобы не давать ей повод для беспокойства, но тем не менее червь сомнения уже прокрался в его душу и он решил еще раз побывать там, да, еще раз… и… прямо сейчас… сейчас же после завтрака.

– Ну, тогда я спокойна, – сказала она, на самом деле спокойно вздохнув, да так, будто все это время задерживала дыхание, дышала боясь. – Теперь на эти деньги мы могли бы, наверно, купить нормальную квартиру, правда?

Он ответил не сразу.

– Надо подумать. Квартиры сейчас так подорожали. И потом, зачем покупать то, что нам и так может достаться бесплатно?

– Что ты имеешь в виду?

– Государство же обеспечивает беженцев жильем, и нам скоро полагается… Приличные домики, я видел, все удобства, зачем нам торопиться и швырять деньги?

– Да, – сказала она задумчиво. – Ты прав.

– Вот видишь, – сказал он и поднялся из-за стола.

Он долго блуждал по улицам, прежде чем отыскал еле знакомый переулок с благоухающей уже огромной кучей мусора на углу, походил взад-вперед, но никакой железной двери в стене, ведущей в подвальное помещение не обнаружил. Он исходил вдоль и поперек всю окрестность, другие улицы, улочки и переулки, но ничего похожего не было. Он вспомнил ориентир, когда он вчера вышел на магистраль, где на него чуть не наехал странный ночной автобус, когда он краешком памяти запомнил все-таки большую горевшую в ночи ярким светом надпись над входом в магазин – «Супермаркет», да, супермаркет был с неоновой надписью, которая и сейчас горела, хотя был день, автобусы проезжали мимо него, вот и нужный ему проехал… Он снова углубился в извилистые улочки без названия, опять вышел на нужный ему переулок с неприятным ориентиром, вопиющим к человеческой чистоплотности, но как и раньше не обнаружил здесь никакой неопрятной железной дверцы в стене.

Вечером он жене ничего не сообщил, пребывал в растерянности, лег спать после обычного легкого ужина, сказав жене:

– Врачи, между прочим, советуют не наедаться на ночь.

Она ничего не ответила, но подумала, что неплохо бы было как раз наесться ей на ночь, вдруг нестерпимо захотелось шоколаду с орешками, который он ей покупал несколько раз в бытность сапожником, захотелось набить рот этим тягучим шоколадом и медленно жевать, ощущая деснами, языком, нёбом тающую сладость, липнущую к зубам. Но она ничего не сказала. А проснувшись вдруг среди ночи, обратила внимание, что спят они, отвернувшись друг от друга.