Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

Он, то прижимался к женщине и крепко обнимал ее, то, как ребенка сажал к себе на колени. Чувствовалось, что выпитое кружит голову и туманит сознание. Аннов набросил на женщину и стал мять и тискать ее груди, сейчас он был похож на бодливого быка.

Хасар помнил, что сегодня он всего лишь слуга, поэтому делал вид, что ничего не замечает, хотя и видел все, сидел, отвернув голову в сторону. В то же время он не переставал думать о том, что до сих пор волновало его: почему сегодня правят бал такие негодяи как Аннов, почему им все сходит с рук? Вместе с тем он понял, что ночной извоз богатых нуворишей — это не его занятие. Да, было бы лучше, если бы в это путешествие отправился кутила Кадыр, который при случае мог бы даже отбить у этого толстосума его любовницу и обслужить ее по высшему разряду, во всяком случае, все сделать лучше этого жирного самонадеянного индюка.

А пассажиры лодки, не обращая на него никакого внимания, обжимались, терлись друг о друга и вытворяли такое, что Хасару стало тошно, он считал их поведение бесстыдным.

Аннов любил запивать водку пивом, на него такое сочетание напитков действовало возбуждающе. Вот и в этот раз, насытившись водкой, он обратился к своей возлюбленной, которая уже слезла с его колен и теперь сидела, положив голову ему на плечо.

— Эй, Мяхек, подай-ка мне баночку холодного пива! — Потом он еще о чем-то вспомнил и на ходу поправился — велел подать две банки пива. Взяв из рук женщины пиво, Аннов полуобернулся в сторону Хасара, давая понять, что помнит о нем.

Назвав Хасара "стариком", как собаке кость кинул в его сторону одну из банок пива:

— Возьми, ты тоже остуди душу!

Хасар протянул руку, но не успел поймать банку, та упала прямо к его ногам.

Самым неожиданным для Хасара стало то, что Аннов назвал свою любовницу Мяхек — именем жены покойного сына Арслана. Он почувствовал, как по телу его прошла горячая волна, будто он змею увидел, и понял, что сейчас что-то произойдет. Услышав имя невестки, Хасар задохнулся от возмущения, он стал хватать ртом воздух. "Может, это просто совпадение, может, они тезки?" — пытался успокоить себя Хасар, но и сам не верил в это. Разве мало на свете людей с одинаковыми именами? Он молил Бога, чтобы эта женщина не оказалась его невесткой.

Ему совершенно не хотелось верить в то, что после Дуньи Аннов взял себе в любовницы ее невестку. Если бы он раньше присмотрелся к этой молодой женщине более внимательно, вполне возможно, узнал бы в ней свою невестку.

Теперь Хасар стал более пристально вглядываться в женщину, извивавшуюся в объятьях толстяка во тьме ночи.

Вроде бы и есть какое-то сходство. И эта так же, как жена Арслана, стройна и чуть выше среднего роста. И зовут ее также: Мяхек. Вполне возможно, что это она и есть. Но, может, и не она. Разве мало на свете похожих людей и похожих имен?

Сейчас каждую вторую девочку называют именем Мяхек — так называется пробирный камень, или еще каким именем, обозначающим название драгоценного камня. Но если это вдова Арслана, у нее должны быть очень длинные волосы…

Отправляясь в долгосрочные командировки, Арслан в письмах жене обязательно упоминал ее косы: "Хочется скорее добраться до твоих кос и обмотать их вокруг своей шеи…" Об этом Хасару рассказывала Дунья, которая была в курсе всех домашних дел, радуясь отношениям сына и невестки. А у этой короткая стрижка, неухоженные волосы торчат в разные стороны, да и если на то пошло, эта немного полнее их невестки Мяхек. Та худощавее. К тому же эта молодая женщина кажется чрезмерно страстной и даже легкомысленной. Где-то с неделю назад Хасар разговаривал с Ашхабадом и сказал, что лето подходит к концу, при этом еще раз напомнил теще, что внуки собирались приехать к нему, отдохнуть на море, на что та ответила: "Дунья говорит, что ей сейчас некогда везти детей, а их мать пару дней назад уехала по делам службы в Турцию, но обещала по возвращении непременно свозить их к деду перед началом учебного года". Так что, по подсчетам Хасара, Мяхек сейчас должна быть не здесь, а где-то в Турции.

Где Аваза, а где Турция?!

Он все искал причины, по которым эта женщина не могла быть его невесткой, но как ни старался, где-то внутри копошилась неприятная мысль: "А вдруг это она? Какой позор!" Заодно он вспомнил, как еще до свадьбы Арслан сказал матери: "Мама, по-моему твоя родственница не камень Мяхек, а самый обычный камень, который пинают ногами!" Похоже, он уже тогда что-то почувствовал.

"Наверно, мой сын еще тогда знал, кто ты такая на самом деле", — грустно подумал Хасар. Его тревога росла, он уже не сомневался, что женщина Аннова на самом деле не просто похожа на его невестку, а она и есть. Он мог бы узнать ее по голосу, но в отличие от Аннова, который постоянно острил и громко смеялся над собственными остротами, она почти не смеялась, а разговаривала измененным голосом — шепотом.

Сейчас Хасар радовался тому, что Аннов не узнал его.

Если бы узнал, разве сел бы в эту лодку и отправился в неведомые дали?

Однако все тайное рано или поздно становится явным.

Аннов все равно узнает, в чью лодку он сел. И потом, между воровством и развратом расстояние не такое и большое.

На краешке сачака, расстеленного в лодке, стоял небольшой радиоприемник, служивший одновременно и фонарем. Сейчас он горел и освещал небольшое пространство впереди. Когда Аннов и женщина наклонялись, чтобы взять какую-нибудь закуску, фонарь освещал часть их лиц, которые при свете казались покрасневшими.

По радио звучала бесконечно нудная музыка, которая навевала тоску. Казалось, что она выскальзывает из лодки и разливается по поверхности моря.

Аннов то и дело оказывал женщине знаки внимания, ласкал ее, желая ответных ласк. Гладил руками ее круглые упругие ягодицы.

Поначалу, выпив и закусив, женщина и Аннов говорили полушепотом, чтобы лодочник не мог слышать их, но потом выпитое ударило в голову, и они перестали контролировать себя, стали шуметь и веселиться. А разговаривали они так громко, словно с глухими, находящимися далеко отсюда.

Хасар закурил, и Аннов, оглаживая зад женщины, учуяв запах табачного дыма, обернулся. Видно, хотел попросить у лодочника сигарету. Он поднялся во весь рост и хотел идти к Хасару. Испугавшись, что ее пьяный друг может не удержаться на ногах и выпасть из лодки, женщина схватила его за руку и попыталась удержать.

— Кругом одна вода, ты не боишься вывалиться за борт? — она напомнила ему, что он находится не на суше, а в лодке.

Видя, что ей не удержать рвущегося Аннова, она обратилась к Хасару, желая, чтобы он сам подошел к ним:

— Дядя, может, вы дадите ему сигарету? — попросила она, и ее голос и манера говорить показались Хасару слишком знакомыми и напомнили склад речи его невестки Мяхек.