Агагельды Алланазаров - Жаркое лето Хазара (сборник)

— Да, только уж слишком затянулось его строительство, — выразила недовольство Марьям.

— Да нет, чего ж там долго. Разве не в середине прошлого года вы начали строить его? Стены подняли быстро. Просто на отделочные работы уходит немало времени, — соседка, поначалу возражавшая Марьям, потом вынуждена была согласиться с ней. Марьям опять с недовольным видом протянула: “Ай, теперь мы будем рады хотя бы до зимы переселиться в него”. Мастер, занятый своим делом, что-то уронил и искал среди обрезков досок, услышав последние слова Марьям, впервые оторвался от своего занятия. Было ясно, что упрек хозяйки дома он отнес на свой счет, и теперь должен был ответить на него. Когда он посмотрел на Марьям, их взгляды встретились впервые. В этот миг Марьям показалось, что кто-то слегка толкнул ее в грудь, по всему телу словно разряд электрического тока прошел. Совершенно неожиданно она почувствовала, как у нее пересохли губы, она растерялась и тотчас отвела свой взгляд от глаз мастера.

Потому что, как только их взгляды встретились, с присущей ей женской интуицией Марьям поняла, что перед ней стоит не просто обыкновенный рабочий, а человек, перед которым, при желании, невозможно устоять. Сейчас он был похож на тигра, сама же она напоминала повстречавшуюся на его пути дикую козочку, и тигр посмотрел на нее с вожделением: “Ах ты, козочка, вот я тебя…”— было написано в его взгляде, она это сразу поняла.

А когда мастер вслух сказал: “Гелин, вы не очень-то подгоняйте меня, всему свое время, да и работа идет неплохо, так что ее окончание не за горами…”,— его слова прозвучали для нее приятнее ожидаемого. После этого стало понятно, что в душе парня также произошел какой-то непонятный переполох.

Вдовствующая соседка, объясняя причины своего появления здесь, сообщила Марьям, что после окончания работ хочет пригласить мастера к себе, ведь в доме, где нет мужчины, всегда есть что поправить.

После этого Марьям еще немного походила по двору, поглазела по сторонам, а когда вернулась в дом, почувствовала, что ее тело по-прежнему охвачено дрожью, неожиданно возникшей от взгляда мастера, и сама она находится в состоянии непонятного возбуждения.

Она вспомнила, что точно такие же ощущения испытывала в школьные годы, когда в укромном месте тайком целовалась со своим одноклассником Гарягды.

Войдя в дом, Марьям резко открыла холодильник, достала оттуда одну из запотевших бутылок и, не имея терпения налить воду в посуду, выпила ее залпом прямо из горлышка бутылки.

Сегодня снова был тот желанный день, которого Марьям всегда ждала с нетерпением. Она принадлежала к тем женщинам, которые знали цену мужской любви, ее душа постоянно жаждала ее.

И если на то пошло, она была женственна и хороша собой, мужчинам в ней нравилось все — и ее горделивая осанка, и ладная фигурка, женщина была уверена, что красотой своею покорила мужа, гордилась этим и жизнью своей была довольна. И потом, Марьям давно стремилась к роскоши, в которой теперь жила, своего нынешнего положения она добилась, с легкостью переступив через женское самолюбие, вставшее на пути к достижению цели, меньше всего ее волновало и то, что она была попросту наложницей женатого мужчины. А то кем она была прежде?

Разве не была она одной из тысяч таких же женщин, влачащих жалкое существование от зарплаты до зарплаты? Но уж если человеку повезет, так повезет! Семь-восемь месяцев Марьям проработала переводчицей в офисе “нового туркмена”, и не успела стать незаменимым специалистом, как превратилась сначала в женщину, которую хозяин пожелал постоянно видеть перед своими глазами, а потом и вовсе в его вторую жену. Вышло как в сказке: прилетела белая птица и прямо в клюве своем перенесла ее в этот сказочный замок…

В такие дни она всегда просыпалась намного раньше обычного. Помнила, что сегодня ее должен навестить муж, а это всегда доставляло ей удовольствие. Как и обычно, сегодня она встала с постели, потягиваясь и сладко зевая, и по привычке подошла к окну. Прихватив одной рукой плотную, как кожура арбуза, спадающую до самого пола алую штору, она отодвинула ее немного и стала наблюдать за тем, что происходит во дворе.

Кругом царила тишина. Не было видно ни мастера, о котором Марьям подумала “наверно, уже бродит по двору”, ни соседки, которая обычно с утра пораньше копошится возле деревянного забора, гремя посудой, вечно подстегивая себя и носясь от стоящего там курятника к дому и обратно.

Наблюдая за окружающим миром, Марьям по привычке погладила одну из грудей, выглядывающих из распахнутого халата, получила от этого удовольствие, и окончательно проснулась. Она потягивалась, готовясь выйти во двор и заняться утренней гимнастикой. Натягивая на себя облегающий спортивный костюм, подчеркивающий все выпуклости ее фигуры, впервые задумалась о том, что рабочий и соседка могут увидеть ее в такой форме и удивиться, словно она никогда прежде не надевала ее. Почему-то теперь ей не хотелось показываться на глаза рабочему в прежнем виде. Но она тут же подумала о том, что женой рабочего была русская женщина, так что полураздетая женщина вряд ли может его удивить, эта мысль развеяла все мучавшие ее сомнения и вернула Марьям прежнюю уверенность.

Увидев выходящую из дома хозяйку, Рекс подбежал к ней и, виляя хвостом, всем видом своим выказывал радость, он лизал ей руки, путался у нее в ногах. Мастера нигде не было видно, но из глубины дома доносились стуки его молотка и топора. Слава Богу, сейчас и соседки нигде не видать. Марьям была не против отсутствия соседки, тем не менее по привычке подумала о ней неприязненно: “Неужели эта плоскостопая до сих пор дрыхнет?..” и представила смешную картинку: женщина лежит, задрав ноги к небу, напоминая синицу, которая поднимает ноги для того, чтобы “подпереть небо, если оно будет падать”.

Выполнив во дворе несколько привычных упражнений для разминки тела, Марьям еще немного побегала вместе с Рексом по дорожкам, она была благодарна собаке за то, что та своей беготней поддерживала и подбадривала ее.

Сегодняшний день, когда ее должен был навестить “новый туркменский бай”, для Марьям имел особенное значение, в такие дни она была бодра и вдохновенна и как-то по-особому чувствовала себя. Ей хотелось быть нарядной, хорошо выглядеть, встретить свою вторую половину со всеми почестями и всячески угождать ему. В честь его прихода она каждый раз накрывала стол на двоих и называла это застолье “маленьким праздником”. Как и всем любвеобильным молодым женщинам, ей хотелось в этот день быть нежной и заботливой, выглядеть красивой.

Дни встречи со своим возлюбленным она считала самыми счастливыми для себя, ведь ее ждала полная сладостных минут бурная ночь, когда два любящих и устремленных друг к другу тела сливаются воедино и в едином порыве, издавая шлепающие звуки, дружно разминают белую глину любви.