Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— Вы что, хотите заседание бюро провести?

— Нет, заседание мы уже с Тойли Мергеном проведём — его ведь из состава бюро никто не выводил, а вот посоветоваться, обменяться мнениями относительно того, как нам быть с коммунистом, который сейчас не у дел, необходимо. Ведь он наш товарищ. И если такой человек избегает людей, дома отсиживается, значит, наш грех. Это — одно. А кроме того, Тойли Мерген знает колхозное производство как свои пять пальцев. Что же, ему в родном колхозе достойного места не найдётся!

— Это верно… — согласился Дурды Кепбан. — Ничего, если я закурю?

— Курите, курите!

Главный бухгалтер не сделал и двух затяжек, как в кабинет вошли заведующий овцеводческой фермой Баймурад Аймурадов и секретарь комсомольской организации Реджеп Нуръягдыев.

— Видно, Шасолтан позаседать не терпится, если она ни свет ни заря послала за нами, — пробасил Аймурадов, садясь напротив главбуха. — Валла! С той поры, как взялись за Тойли Мергена, ну прямо света божьего не видишь от этих заседаний. Нельзя ли их как-нибудь поубавить?

Всем своим обликом Аймурадов давал понять, он человек не рядовой. И сейчас, глядя на него, Шасолтан вдруг поняла, что не только плотной фигурой и важной походкой, но и перепоясанной широким ремнём гимнастёркой, и широкими галифе, и скрипучими сапогами, не говоря уже о манере сидеть, развалясь, и говорить начальственным тоном, заведующий фермой напоминает ей Каландара Ханова.

«Под председателя райисполкома работает», — подумала она. И тут же, как женщина, подметила коренное различие между ними. Ханова менее всего можно было назвать красавцем. Но при всём том, он чем-то неотразимо привлекал женские сердца и умел с одного взгляда расположить к себе собеседницу. Что же касается Аймурадова, то, несмотря на правильные черты лица и хорошую стать, было в его облике что-то неприятное, настораживающее.

— Что ж, сократить количество заседаний в нашей власти, — твёрдо выдержала взгляд Аймурадова Шасолтан. — Кстати, у нас сегодня будет не бюро, а просто товарищеский разговор. Если бы речь шла о заседании, следовало бы и Тойли Мергена позвать. А я как раз и предлагаю о нём поговорить…

— Да, уж теперь Тойли Мерген забудет сюда дорогу! — с торжествующей ноткой в голосе произнёс завфермой и по-хозяйски небрежно откинулся на спинку стула. — Только стоило ли из-за этого вытаскивать нас из-под одеяла? Даже горло промочить не успели. А ведь если разговор пойдёт о Тойли Мергене, то уж это надолго. Нет, видно нам без чая не обойтись. Как ты считаешь, Реджепджан?

Секретарь комсомольской организации вежливо промолчал, но тут, словно долсидаясь сигнала, в кабинет вошёл Аннагельды и поставил перед Аймурадовым огромный чайник. Затем он принёс пиалы и печенье.

— Ай, молодец, Аннагельды! Хороший ты парень! — приговаривал Аймурадов, переливая чай из чайника в пиалу и обратно, чтобы лучше заварился. — Когда мне придёт срок выходить на пенсию, я тебя на своё место посажу, Аннагельды-хан!

— А ты полагаешь продержаться на своём месте до пенсии? — пошутил Дурды Кепбан.

— Смотрю я, ты только о том и мечтаешь, как бы со мной поменяться! — подхватил шутку Аймурадов. — Ну что ж, давай! Я этими поездками в пески по горло сыт. С радостью за твой стол сяду — где же ещё так легко можно от работы отлынивать?

— Охотно уступил бы тебе свой стол, да ведь не справишься.

— Почему же? Я тоже счетоводом был.

— Те времена давно прошли, Баймурад…

Неизвестно, как долго длилась бы их перепалка, но тут заговорила Шасолтан. Она рассказала о том, что Тойли Мерген отказался работать в ателье, что он невылазно сидит дома, даже, как говорят, лежит, а не сидит, что настроение у него, очевидно, далеко не самое лучшее.

— А мы, члены бюро, ничего не знаем ни о его состоянии, ни о его намерениях… — с укоризной сказала она.

Все приумолкли, только Аймурадов, для которого вообще каждая минута, когда говорил не он, а кто-либо другой, была тягостна, иронически улыбнулся, наполнил из чайника свою пиалу и, как бы между прочим, заметил:

— Я, например, иной раз целую неделю ничего, не знаю о своей жене, и то не горюю…

— Ладно, о мужьях и жёнах — потом, — нахмурилась Шасолтан.

— Что ж тут плохого, если Тойли Мерген у себя дома лежит? — не удержался от возражения Аймурадов. — Почему мы должны его поднимать? И вообще, какое этот человек имеет теперь к нам отношение?

Вместо ответа Шасолтан спросила у него:

— Вы член нашего бюро?

— Да, — удивлённо подтвердил тот.

— Тойли Мерген — тоже. Он коммунист и состоит в нашей организации. Партийный долг обязывает нас заботиться о нём. Неужели такие вещи надо объяснять? Короче говоря, у меня есть предложение.

— Ну-ка, ну-ка, давайте послушаем, — продолжал зубоскалить завфермой. — Понравится — поддержим, не понравится…

— Я считаю нужным, — прервала его разглагольствования Шасолтан, — срочно созвать партбюро с обязательным присутствием Тойли Мергена и предложить ему достойную работу в родном колхозе.

Баймурад Аймурадов громко расхохотался.

— Прошу прекратить неуместный смех, товарищ Аймурадов, — отчеканила покрасневшая Шасолтан. Она даже встала от возмущения. — Речь идёт о нашем товарище, о коммунисте. И мы должны вмешаться в его судьбу по-товарищески.

— Как же не смеяться, товарищ Назарова, если вы такие вещи говорите, — с ласковой иронией произнёс Аймурадов и снова рассмеялся. Но тут же расчётливо оборвал смех и продолжал уже сердито: — Что же получается? Только вчера человека, выставили вон, а сегодня уже назад приглашаем? На что же это похоже?

Судя по всему, Шасолтан предвидела подобные возражения. Во всяком случае, она тут же, со всей энергией глубоко убеждённого в своей правоте человека, принялась объяснять, как обстоит дело.

— Да, Тойли Мерген освобождён общим собранием от должности председателя, — терпеливо втолковывала она заведующему фермой. — Но ведь он пока ещё такой же член нашей артели, как и все мы. Это, во-первых. Во-вторых, что бы там ни было, а колхоз должен дорожить человеком, который обладает таким опытом и такими организаторскими способностями. Подобными людьми не разбрасываются. Он ещё может принести здесь большую пользу. Он нужен колхозу! Ну, а в-третьих, хорошо бы нам поаккуратнее выбирать слова, когда мы говорим о наших товарищах. По-моему, выражение «выставили вон» никак сюда не подходит, — спокойно и строго кончила Шасолтан.

— Простите, если я нехорошо сказал, — быстро перестроился Аймурадов. — Считайте, что я этих слов не произносил. Но вы, товарищ Назарова, меня не поняли, Я просто считаю, что человек, который много лет был председателем, уже не захочет взять в руки лопату.

— Почему вы так думаете?