Курбандурды Курбансахатов - Сто монет (роман и повести)

— Если мы будем играть в карты, кто же будет собирать хлопок?

Парни переглянулись.

— Кто будет собирать? А? — повторил Тойли Мерген.

— Мы не собираем, Тойли-ага, — с улыбкой ответил худощавый парень. — Мы только отправляем его на базу.

— Так почему же столько хлопка валяется? Почему вы его не отправили?

— Машин не хватает, — заметил один.

— Если и есть машины, то не дают тележек, — подхватил другой.

— А волочить в мешках не дозволено, — добавил третий.

— Кто это сказал, что не дозволено?

— Ваш заместитель, Нобат! — снова заговорил худощавый. — И потом, вроде бы договорились — сначала перевозить хлопок передовых бригад. А у такой отстающей бригады, как наша…

— Коли отстаёте, почему машина не работает?

Бригадир махнул рукой в сторону новой хлопкоуборочной машины, что стояла неподалёку от площадки, покрытая пылью и паутиной.

— А водителя нет.

— Нет водителя? Куда же девался Джепбар?

Вместо того, чтобы ответить на вопрос бригадира, худощавый парень почесал нос и прищурился.

— Ты чего ухмыляешься?

— Если бы мне лично сказали, поезжай, мол, в пустыню, собирай арбузы, вари патоку и суши дыни, то я бы и близко к машине не подошёл.

— Что ты хочешь этим сказать? Кто мог послать Джепбара на арбузы, когда не убран хлопок? Кто это сделал, я спрашиваю?

— Кто же, кроме вас, может послать? — уже откровенно засмеялся худощавый. — И уехал он не один. Прихватил с собой и свояка Хуммеда.

Не случайно ухмылялся худощавый парень. Была на то причина. И Джепбар, и Хуммед доводились зятьями Тойли Мергену. Поняв, что его хотят поддеть, бригадир бросил на землю сигарету и раздавил её носком сапога.

— Ну, что ж, — сказал он. — Раз я сам их послал, то сам и назад верну. Так что ты, голубчик, напрасно рот до ушей растянул. — Тут он подошёл к булькающему в стороне большому чёрному казану и спросил: — Кто из вас повар?

Огромный усатый парень бросил карты, которые до сих пор держал в руках и, потянувшись, нехотя поднялся.

— Вообще-то повар я, Тойли-ага, — лениво произнёс он, догадавшись, что вопрос задан неспроста.

Окинув усатого взглядом с головы до ног, Тойли Мерген с презрением проговорил:

— И не стыдно такому здоровенному детине да при таких вот усах торчать возле чёрного казана и валяться без дела?

— Акы не виноват, Тойли-ага… — рванулся вперёд худощавый, но уже постеснялся улыбнуться.

Бригадир помахал в воздухе рукой:

— Да перестань ты чушь молоть! Кто же виноват? Может, опять я?.. Так вот, с завтрашнего дня чтобы я не видел тебя возле казана! С завтрашнего дня вы все выйдете на хлопок. А вместо вас сюда придут ваши жёны! Чтобы варить суп, принимать хлопок, сушить его и отправлять на базу — усы не нужны.

Парни молчали, почуяв серьёзность положения, однако худощавый не выдержал:

— А что делать неженатым?

Тойли Мергену было не до шуток. Он пристально посмотрел на зубоскала и твёрдо сказал:

— Если завтра увижу тебя за картами, то объясню, что тебе делать. Слышал или надо повторить?

— Слышал… — потупился шутник.

— Ну, раз слышал, передай таким же, как ты, лентяям С завтрашнего дня все выходят собирать хлопок. Все! Ясно? — Голос Тойли Мергена набирал силу. — Позор! Урожай не собран. Бригада отстаёт, А им и печали нет. Лежат, картишками перекидываются и животы поглаживают. Есть у вас совесть?

После этого разговора Тойли Мерген, никуда не сворачивая, отправился домой. Только теперь дала себя знать усталость. Есть не хотелось, а утолить жажду он не смог даже двумя чайниками и пододвинул к себе третий.

Если в жажду его ввергла длинная дорога, по которой прошагали его непривычные к ходьбе йоги, то устал он от мыслей и забот. Подложив под локоть две подушки, Тойли Мерген пил чай и спрашивал самого себя: как быть? Работа тяжёлая. Людей мало. Что делать? И не раз, и не два задавал он себе эти вопросы.

«С Кособокого Гайли надо начинать, да, с Гайли!..» — решил он наконец и резко отодвинул пиалу.

— Да, да, надо начинать с Кособокого! — вслух повторил он.

Услышав голос мужа, Акнабат, занятая своими делами на кухне, просунула голову в дверь:

— Ты что-то мне сказал?

— Пока нет, но, кажется, придётся и тебе ска-гать. — Тойли Мерген поднялся. — Надо собирать хлопок!

— Мне?

— Тебе!

— Ай, какая из меня сборщица!

— Соберёшь пять граммов — и то польза!

— А ты куда?

— В город!

— Что ты там потерял?

— Привезу Гайли Кособокого.

— Гайли? — удивилась жена. — Зачем он тебе понадобился?

— Заставлю собирать хлопок.

— Ах, вот оно что!.. — Акнабат сунула в рот кончик платка, чтобы скрыть улыбку. — Хорошо, конечно, если он тебя послушается.

— А не послушается, пусть собирает свои пожитки и совсем переезжает на базар. Я не потерплю, чтобы он барышничал, а хлопок гнил на полях.

— Если бы ты раньше, отец, об этом подумал, то не было бы того, что случилось…

— Есть поговорка, мать: «Лучше поздно, чем никогда!» — Тойли Мерген кивнул жене и пошёл к машине.

Хотя солнце уже перевалило за полдень, народу на городском базаре было видимо-невидимо. Горы душистых дынь, от маленьких, с кулак, до таких, что не на всяком столе поместятся, тугие гроздья винограда, любые овощи — словом, что ни пожелай, всё есть. Покупателей великое множество, но и торговцев хоть отбавляй.

Оставив машину на пустыре возле старой бани, что примостилась с восточной стороны базара, Тойли Мерген вошёл в толпу. Продвигаться в этой толчее было трудно. На счастье, попался знакомый человек и объяснил, где искать Гайли Кособокого. Иначе бы Тойли Мергену нелегко пришлось.

Надвинув на лоб известную всему городу шапку, Гайли торговал в самом конце базара. Он сидел в тени возле табачной палатки и, покуривая, отпускал кому-то морковь, затем протянул сдачу и, конечно, не заметил, что за ним наблюдают.

— Почём морковь? — спросил Тойли Мерген, подойдя вплотную.

— Сегодня морковь почти даром. Даром, — не поднимая головы, ответил Гайли. — Пятьдесят копеек кило!

— А по колхозной цене не отдашь?

— По колхозной цене я бы и сам купил, — усмехнулся Гайли. — Только как бы их палатка не оказалась на замке!

— Если на замке, велим открыть!

— Вели, вели, да погляди, есть ли там что-нибудь!

— Хватит зубоскалить! Смотри в лицо, когда с тобой разговаривают. — И Тойли Мерген приподнял ему шапку.

— А… Тойли… Это ты? — растерялся Кособокий. — Откуда ты взялся? Как это ты бросил свой хлопок и прикатил на базар.

— Приехал покупать морковь.

— Морковь!.. Ха, ха! Говори напрямик, зачем пожаловал…

— И тебе не стыдно? Ну, если бы ты был беспомощным стариком или на жизнь бы тебе не хватало…

— А чего мне стыдиться, я не ворую. Своё продаю. Плоды пота своего продаю. Чужого мне не надо. Свой огород, своя морковь. И государство не против огородов. Наоборот, всячески поддерживает, надо, говорит, больше внимания уделять приусадебным участкам.