Коллектив авторов - Место под звёздами: сборник фантастических рассказов

Суданов, следивший за поступающей видеоинформацией и сигналами о неполадках, с досадой выругался.

– Когда биомасса доберётся до ходовых частей, корабль потеряет управление. Даже если она не тронет топливопровод, то раздавит шлюзовой отсек, и мы никогда не выберемся отсюда.

Ульев тяжело вздохнул. Бортинженер был прав – сейчас «Гладиолус» напоминал бомбу замедленного действия. Самым разумным поступком тут казалась эвакуация. За десять лет полётов экипажу не приходилось прибегать к таким крайним мерам, но выбора не было: картина выглядела катастрофической и беспрецедентной.

– Саша, у тебя есть другие предложения? – с надеждой спросил Климентий.

Побледневший пилот покачал головой.

– Боюсь, что нет, капитан.

– Тогда план такой: берём все, что можно унести, переходим в шлюзовой отсек, садимся в аварийный катер и сматываемся отсюда к чёртовой матери. Рейсовый журнал я возьму сам. Только прошу вас, ребята: несите самое ценное и необходимое.

– Самое ценное для меня – эта машина, – проворчал, поднимая инструмент, бортинженер. – Здесь мне знаком каждый агрегат. Да что агрегат – каждый болт!

Бечевский с грустью снял с приборной панели фотографию с изображением светловолосой худенькой женщины.

– «Гладиолус» кормил мою семью. Меня, конечно, возьмут на другой космический грузовик, но… У меня такое ощущение, что своё сердце я оставляю здесь, в этом кресле.

Капитан одобрительно кивнул. Прощание с кораблём как с живым созданием было свойственно всем навигаторам. И, вполне возможно, каждый со словами благодарности и даже солёной слезой дарил холодной металлической машине часть своей души. Меньше чем через полчаса «Гладиолус», по иронии судьбы являясь строительным материалом, останется один на один со смертельным недугом.

– Поторопитесь на всякий случай, – пробормотал Ульев.

– Я проверю в катере запасы воздуха и топлива.

Внезапная мысль словно пронзила Климентия раскалённой иглой.

– Минуточку! Ты сказал, запасы воздуха?

Пилот, замерший у двери, удивлённо посмотрел в ответ.

– Ну да… Резервуары, конечно, всегда заполняются перед отлётом, но бережёного Бог бережёт.

– Странно, что мы не подумали об этих резервуарах раньше. Алексей, если биомассе нужен воздух, то мы можем выключить систему вентиляции! Отсидимся в катере, а когда это дерьмо подохнет, установим нормальный режим.

Лицо Суданова отразило выражение неописуемого счастья. Бросив чемодан с инструментом, он засмеялся.

– Правильно говорят: у страха глаза велики. Мы просто струсили и почти перестали думать!

Фотография женщины вернулась на место. Бортинженер отключил вентиляцию, и через пару часов, выйдя из катера в скафандре, Ульев увидел то, что хотел увидеть больше всего на свете: проклятый биоматериал был неподвижен. Цвет его потускнел, огромная масса не подавала никаких признаков жизни. Теперь предстояла нелёгкая работёнка – вырезать и выбрасывать за борт мёртвое губкообразное вещество, доставившее столько беспокойства экипажу и едва не разрушившее корабль изнутри. «Гладиолус» продолжал лететь в цепких объятиях чёрной пустоты, и было ему лишь немного тяжелее из-за лишнего, случайно появившегося в отсеке, груза.

Берёзка

Осень была поздняя, очень поздняя.

И был лес, которому надоело ждать зимы.

И был человек, который шёл куда-то по осеннему этому лесу.

Куда он шёл? Зачем?

Наверное, человек и сам не знал этого. Он просто шёл. Шёл напрямик, даже не выбирая дороги… Шёл, а почерневшая опавшая листва тихо шелестела у него под ногами и словно шептала ему что-то – потаённое, своё…

Но человек не обращал никакого внимания на старческое её шелестение. Он просто шёл, а мысли его блуждали где-то далеко отсюда… Они, вообще, не имели никакого отношения ни к этому лесу, ни к этой холодной поздней осени, и уж тем более никакого отношения не имели эти мысли к чёрной промокшей листве, по-старчески шелестящей у него под ногами…

Человек просто шёл сквозь лес…

И вдруг, на маленькой лесной полянке, он увидел берёзку. Берёзка стояла как раз посреди полянки, она была красивая и печальная. И ещё… беззащитная, такая беззащитная, что у человека как-то странно и тревожно защемило сердце.

Человек подошёл к берёзке, остановился подле неё и некоторое время молча рассматривал растрёпанные жёлтые кудри, мокрые от ненастья.

– Здравствуй, берёзка! – проговорил, наконец, человек.

– Здравствуй! – отозвалась берёзка.

И человек почему-то совершенно не удивился этому. Он лишь вздохнул и осторожно провёл озябшими пальцами по белой прозрачной коре.

– Тебе не холодно? – спросил человек.

– Мне не бывает холодно, – ответила берёзка. – Мне бывает грустно.

– Мне тоже бывает грустно, – сказал человек. – Вот и сейчас мне грустно, сам не знаю почему.

– Тебе и в самом деле сейчас грустно, – сказала берёзка. – Я это ощущаю. Но твоя грусть пройдёт и уже скоро…

И они замолчали… а сверху вновь набежала очередная осенняя тучка, и вновь принялся сыпать сверху мелкий и надоедливый осенний дождик. И человек невольно поправил воротник куртки и тоскливо, без всякой надежды, посмотрел на низкое свинцовое небо над головой.

– Я приду завтра! – сказал он. – Я обязательно приду завтра!

– Буду ждать, – ответила берёзка. – Даже если ты не придёшь завтра, я всё равно буду ждать!

– Я приду! – сказал человек и ушёл.

А ночью ему снился сон. Странный, удивительный сон, так не похожий на все прежние его сны…

Во сне человек вновь был маленьким и бежал куда-то по огромному цветущему лугу, бежал босиком, напрямик, без дорог и тропинок. Он бежал по удивительно росной и мягкой траве, а вокруг звонко стрекотали кузнечики и весело разлетались в разные стороны яркие разноцветные бабочки.

И казалось, даже воздух вокруг был до самых краёв наполнен терпкими ароматами лета, счастья и детства. Он бежал босиком, а там, куда он бежал, было что-то волшебное, к чему так нужно было добежать…

Но он проснулся раньше, чем добежал. И, не раскрывая глаз, долго и неподвижно лежал в постели, слушая, как мелко и непрерывно барабанят в оконные стёкла прозрачные слёзы дождя. Не хотелось вставать, не хотелось никого видеть… Да и жить человеку тоже не особенно хотелось…

И тут он вспомнил берёзку.

И ощутил вдруг, как холодно и грустно ей одной там, посреди пустого мокрого утра. Он сразу же встал и принялся торопливо одеваться.

В лесу всё было по-прежнему. И по-прежнему шептала-шелестела под ногами промокшая чёрная листва… и берёзка тоже стояла на прежнем месте. Капли дождя непрерывно сбегали вниз по её белоснежному стволу… И человек вдруг увидел, что берёзка плачет.

Читать дальше