Ольга Аль Каттан - Записки иностранки

Хотелось сказать – сколько лет, сколько зим, пришедшим родственникам. Давно не виделись – только вчера… Они не изменились. Эмиль приклеился банным листом к девочке.

Наелись все как обычно – до отвала. Устав от общения, пошла в комнату посидеть с ноутбуком, пришли за мной служанка и девочка, ну и дите мое. Девочка разглядывала меня в обычной манере ливанцев – открыв рот и рассматривая всю с ног до головы, а может, она впервые видела ноутбук?

Вот так и коротали вечер – под зорким оком, в сопровождение воплей Уинщет. Ну, я привыкла уже. Не психовала.

Гости уперлись в 11 ночи. Только налила себе чая, отыскав при помощи свекрови лимон, по телевизору сообщают о беспорядках в центре Бейрута. Молодцы из Хэзболла дрались со сторонниками Харири, разгоняли всех танки армии Ливана.

Так и живем…

Муж играет в нарды со старшим братом, только что пришла с работы его жена — Иман. У меня раскалывается голова, наверное, от постоянного ношения платка. Настроение плохое. Хотя день выдался чудесный. Может, я просто устала. Сижу в комнате с братцем Ибрагимом, которого не оторвать от компьютерной игры. Хотела спокойно посидеть за ноутбуком, не тут–то было. Пришла печальная, обиженная на меня служанка. Ввалилась утром в комнату без стука, а я голышом сижу. Пришлось рявкнуть, чтоб стучала в дверь. Села и сверлит меня глазами, листая мою же книгу, через минуту пришли Хайсам и Иман, а теперь и свекровь. Ну никакого покоя!!!! Все встали за спиной и смотрят, как я строчу по клавишам. Где мое человеческое право на частную жизнь. Мало того, что смотрят, еще и болтают прямо над ухом. Удивляются, как это "ажнабия"так хорошо управляется с компьютером…

Весь день были в Сайде (по арабски – Сидон) . А с утра планы чуть не рухнули, потому что родителям стукнуло в голову, что нам не надо ехать в Сайду самим, поедем потом с ними. Когда – неизвестно. Главное, сказать, что поедем…

Зашла на кухню, Эмиль жует лаваш с колбасой, а за ним не отстает братец–Ибрагим. Увидал колбасу, накинулся на нее как с голодного края. Напихал ее в лаваш, скрутил в трубочку, нет, в подзорную трубу метровой длины. И как в людей столько еды входит? Я ушла, чтоб не видеть, как уничтожается колбаса, купленная специально для ребенка. Сердце мое обливалось слезами. Эмиль очень плохо ест, как птичка. А еще во время обеда бабушка, дедушка, служанка тыркают его, играются, он отвлекается и совсем перестает кушать. Ибрагим сварганил себе вторую "трубу"и приперся в зал. Все съел. Не лопнул, даже не подавился.

Проблема еды стоит на первом месте. Еще вчера ночью были огурцы свежие (информация достоверная, потому как я ночью, с голодухи, под грохот салюта съела сыра с лавашом и огурец) . Сегодня кинулась к холодильнику, НЕТ ОГУРЦОВ. Ну все съедают на корню! Впав в депрессию от сожранной колбасы для ребенка, поехали в Сайду. Мусульманский город, это видно с первого взгляда. Почему? Потому что кругом мечети. Морской берег вообще запущен по–страшному, свинарник, одно слово. И вонь…

Четыре месяца назад мы первый раз приезжали в Сайду. Час езды от Бейрута. Была жара невыносимая. Пройдясь по старому рынку, пошли в замок крестоносцев. Красотища! А потом поехали на катерке к маяку, где купались "низы"Ливанского общества. Бедные семьи с 10–ю детьми приезжали на этот бесплатный, скажем так, пляж (хотя никакого пляжа там нет, только скалистый берег, мусор, мелководье) со своей едой, кальяном, и культурно отдыхали. Плескались в морской луже, разгребая руками плавающие пластиковые тарелки с остатками еды, окурки, кульки и прочий мусор. Также там ловят рыбу.

Сегодня в Сайде было тихо, спокойно и солнечно. И даже жарко, пришлось снять плащ. Мы сели в кафе возле моря прямо напротив замка, взяли кофе и просто сидели, наслаждаясь теплом. Некоторые кафешки вообще пустые. А мы сидели в заполненном людьми. Почти все (и женщины и мужики) курили кальян. Дети–попрошайки немножко портили общий благодушный настрой, также между столиками ходили продавцы музыкальных дисков, трубок для кальянов и прочей дребедени. (Вспомнились русские электрички с тем же набором попрашаек и продавцов барахла) .

Как хорошо вот так просто сидеть, никуда не спешить, просто дышать морским воздухом, разглядывать людей, пить кофе, разговаривать ни о чем. Я стала немножко понимать арабов. Напротив кафе у стены сидели на пластиковых стульях три старика и курили кальян, им хорошо было видно всех в кафе и тех, кто проходил мимо. Они курили очень медленно, иногда перебрасываясь между собой парой фраз. Когда вот так сидишь долгое время, то впадаешь в некое состояние полусна. Мысли уходят, ты расслабляешься, нервы успокаиваются. Хорошо… Арабская нирвана.

Гуляли по старому рынку. Невозможно фотографировать, все с таким любопытством смотрят, что я покрываюсь испариной. Женщины чуть ли не в рот заглядывают. Может, хотят узнать какого цвета у меня зубы? Запутались в рыночных подворотнях. Воняло, было темно и прохладно под каменными сводами, куда не пробивались солнечные лучи. Беднота кругом, аутентично очень. И совсем не страшно. Некоторые продавцы пытались заговорить с Эмилем по–французски. Мы что, похожи на лягушатников?

Зашли в мой любимый музей мыла. Тишина и покой, полумрак и башни из мыла. Музей крошечный. Но такой уютный и родной. Не хотелось уходить. Сидели во дворике под апельсиновым деревом, погружались в нирвану. Прибежала кошка и стала нагло мяукать. От хлеба отказалась – нахалка, мяса ей подавай.

В Сайде есть набережная имитирующая бейрутскую. Правда не такая длинная, но все же… Что портит все очарование – грязный берег моря, отсутствие пляжей из–за гор мусора и вонь. Но все равно, люблю Сайду.

Гуляли по городу 4 часа, Эмиль так устал, что сразу заснул, как только мы сели в автобус.

Солнечный зимний день. С утра обещали дождь, по всем прогнозам погоды. Ошиблись.

Конец набережной, которая тянется несколько километров вперед и делится на 4 части, называется Айн Мрайси. Сейчас здесь ремонт — блоки тротуарной плитки, разрытый асфальт, щебень, песок, грязь… К строительным материалам подходит военный с овчаркой, та обнюхивает все внимательно — ничего опасного нет.

Стою у парапета и смотрю на море. На солнце жарко, а ветер прохладный, свежий. Много спортсменов–любителей. Восхищают бабушки и дедули, с которых сыпется труха, но они бегут.

Эмиль копается в куче песка и щебня. Вытираю ему руки влажной салфеткой, и он снова идет рыть "вручную". Морская бирюза манит прыгнуть и уплыть. Каждые 5 -10 минут очень низко над набережной пролетают самолеты. Аэропорт находится рядом. Солнце такое яркое, что все время щуришься. Но и через полузакрытые глаза видны "маневры"арабских мужчин – сначала они издали рассматривают одинокую дэвушку с ног до головы (не смотря на то, что я в платке и закрытой одежде) . Затем, по шагу продвигаются в мою сторону — якобы, смотреть на морские красоты. Иду к ребенку, нахмурив брови, и кричу суровым голосом: