Чарльз Гилфорд - Небеса могут подождать

А что происходило потом?

Александр обнаружил, что не помнит. Его должны убить в полночь в его собственном кабинете ударом ножа с ручкой из слоновой кости. Он помнил только это, и ничего больше. Ему следовало бы получить дополнительную информацию у архангела.

С другой стороны, может, это и к лучшему. Потому что знать каждую деталь как-то даже жутковато. К тому же создавшаяся ситуация оставляла ему свободу выбора.

Спустившись вниз, Александр понял, что голоден. В столовой его ждала кухарка Анни, приготовившая завтрак. Пока Анни подавала на стол. Александр изучал ее широкое, невыразительное лицо. Кроме Анни, в доме работала ее дочь Агнесса — горничная миссис Арлингтон. Но ни у Анни, ни у Агнессы не было ни малейшей причины убивать его. Кроме того, они каждый вечер уходили к себе домой. Александр решил, что он может исключить женщин из своих расчетов.

— Вы лучше поторопитесь с завтраком, мистер Арлингтон, — сказала Анни, подавая неизменное яйцо-пашот. — Мне нужно вовремя приготовить ленч, потому что у нас будет гость.

— Кто?

— Мистер Армбрустер.

Теперь он вспомнил! Это тоже произошло тогда. Армбрустер, рослый молодой человек с темными вьющимися волосами…

— Доброе утро, дорогой.

Быстрый холодный поцелуй в левую щеку заставил его повернуться. Мыспь молнией сверкнула в его мозгу: поцелуи предательства. Но он любезно произнес:

— Доброе утро, Ариэл.

Александр на несколько секунд отвлекся от еды, чтобы рассмотреть жену. Двадцать восемь, чуть больше половины его возраста, и красавица — он мог себе позволить иметь молодую и красивую жену. Светловолосая, стройная, изящная, существо, сотканное из света и воздуха. Его Ариэл.

— Значит, к ленчу придет Армбрустер?

— Ты против, дорогой?

— Да, я против. Я против того, чтобы этот молодой атлет без цента в кармане шлялся по моему дому, поедая глазами мою жену.

— Боже, какое у тебя воображению, дорогой!

— Он уже спал с тобой?

— Конечно нет.

— Это ложь, моя дорогая. Я все вчера видел.

Александр Арлингтон удивился самому себе. Теперь, когда слова вылетели из его уст, он вдруг вспомнил…

Все это уже происходило.

— Я видел вас, моя дражайшая, из беседки. И могу добавить, я не был особенно ошеломлен. Да и вы, пожалуй, не отличались особенной скромностью.

Ариэл побледнела и опустилась на стул.

— Удивлена, моя драгоценнейшая? Ну а теперь позволь мне сообщить кое-что. Я нисколько не против того, чтобы молодой мистер Армбрустер прибыл к нам на ленч. Более того, я полагаю, после ленча у тебя с ним должен состояться долгий разговор. Ты можешь сказать ему, что я знаю все. И после этого вам следует решить, что делать. Лично у тебя два выхода. Первый — оставить меня и уйти с Армбрустером. Разумеется, у него нет ни цента, и тебе не следует рассчитывать на то, что я буду финансировать ваше маленькое любовное гнездышко. Однако когда тебе надоест полуголодная жизнь с Армбрустером, ты не сможешь вернуться сюда. Второй выход — остаться. В этом случае я буду требовать от тебя лояльности и верности, а мистер Армбрустер должен будет поискать другое место, где его будут одаривать благосклонностью.

Что ж, подумал Александр, с Армбрустером, пожалуй, покончено. Ариэл — не из тех, кто может жить одной любовью. Она слишком долго привыкала к комфорту.

Подобный ультиматум он тоже, конечно, предъявлял повторно, но тут ему в голову пришла новая мысль.

Еще один мотив для убийства! По завещанию Ариэл причиталась половина его приличного состояния, нажитого писательским трудом. Если Армбрустеру это было известно, он мог предпочесть Ариэл в роли богатой вдовы, а не изгнанной и лишенной всего жены. Либо если Ариэл сама жаждала быть с этим молодым человеком…

— Ты будешь с нами на ленче? — между тем спрашивала Ариэл.

— Пожалуй, нет, — величественно ответил Александр. — Я буду вам мешать. Кроме того, я как раз завтракаю. И у меня есть важные дела.

Она вышла из комнаты, и Александр проводил глазами ее изящную фигуру. Затем он вернулся к своему завтраку, быстро покончил с ним и освободил столовую для Анни, которая начала готовить ее к ленчу.

Александр направился в кабинет, где произошло убийство.

Войдя в свою собственную камеру смертника, он ощутил некий благоговейный страх. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак. Испытывая тревожное чувство, Александр раздвинул шторы и осмотрелся.

В кабинете стоял письменный стол, массивное сооружение из красного дерева. Несомненно, он должен был сидеть за столом в кресле. И наверное, дремать, как он часто делал, опустив голову на руки. Удобная цель. И нож для открывания писем лежал тут же. Он осторожно поднял нож, почти ожидая найти на лезвии засохшую кровь.

Но разумеется, ее там не было… пока.

«Не очень удобное орудие убийства, — подумал Александр. — Рукоятка длиной дюйма четыре из гладкой и тяжелой слоновой кости отлично сохранит отпечатки пальцев, если убийца не проявит должной осторожности. Лезвие еще длиннее и отнюдь не острое, как бритва, и конец слегка затуплен. Но все же, если ударить посильнее и поточнее, нож вполне мог пронзить сердце».

Александр содрогнулся.

Стук в дверь прервал его размышления. Стучавший вошел, не дожидаясь приглашения.

— Вы заняты, дядя Александр?

— Нет-нет. Входи, Эндрю.

Эндрю, не останавливаясь, ловко оттолкнулся одной ногой, подпрыгнул и уселся на край стола. Под тяжестью его тела это крепкое сооружение жалобно застонало. Маленькие свиные глазки Эндрю смотрели на Александра сквозь толстые стекла очков.

— Как у вас с финансами, дядя?

— Сколько на этот раз?

— Пятьсот.

Александр откинулся на спинку вращающегося кресла и внимательно посмотрел на тушу, восседавшую на его столе.

— Я сказал тебе в прошлый раз, Эндрю, что больше не намерен покрывать твои долги, По крайней мере, до тех пор, пока ты не продемонстрируешь, что и сам пытаешься выйти из положения — что означает подыскать себе работу. Так вот, Эндрю, мой ответ тебе: нет.

— Я в отчаянном положении, дядя.

— Это твое дело.

— Что же мне делать?

— Тоже твое дело.

— Мне придется тогда сделать что-нибудь такое… из ряда вон выходящее.

Его слова заставили Александра вздрогнуть. Этот разговор, как и ссора с Толбертом и беседа с Ариэл, уже происходил тогда, раньше. Эндрю был наследником второй половины его состояния — отнюдь не потому, что Александр хоть когда-нибудь относился к Эндрю с любовью, а лишь постольку, поскольку Эндрю был его единственным кровным родственником. И вот сейчас этот никчемный племянничек нуждался в деньгах.

Еще один мотив для убийства.

— Ну и что же ты придумаешь… из ряда вон выходящее, а, Эндрю?

— Не знаю. Но если вы мне не поможете, все, что случится, случится по вашей вине.