Владимир Ладченко - Светлые аллеи (сборник)

И самое невероятное, что сколько ни выясняли, кто выбил Кранклю пять зубов и сорвал спектакль, так и не выяснили. Все конвоиры говорили: «Да вы что! Как можно!» И у Кеши неожиданно хватило ума отпираться вместе со всеми. Сам Кранкль ничего сказать не мог, потому что кроме искр из глаз ему ничего увидеть не удалось.

Но тем не менее через месяц Кешу из театра всё-таки выперли, несмотря на то, что их общий с Василием Захарычем любимец «Спартак» стал чемпионом. Выперли после того, какой на репетиции, снова войдя глубоко в образ, пытался вступить в половую связь с заслуженной артисткой Мухиной и сам глубоко в неё войти. Хотя по сценарию должен всего навсего обнять её за плечи и просто говорить ей о своей чистой любви и будущих полётах в космос. На лифчике Кешу остановили. У Василия Захарыча язык не повернулся сказать: «Не верю!», так всё было органично и естественно. Но что у него пытались увести бабу, этого он стерпеть не мог и Кешу уволили за профнепригодность. Хотя после этих двух случаях я сильно сомневаюсь в его бездарности. И ещё я думаю, что слишком Кеша относился ко всему всерьёз. Мы относимся к жизни, как к театру, а он наоборот, даже к театру относился как к жизни. Ему не хватало легкомыслия и цинизма. Сами понимаете, что такому человеку в нашей жизни ловить нечего. Видимо, однажды понял это и Кеша. И на излёте Советской власти, когда она уже потеряла свою убойную силу, он неожиданно для всех подстригся в монахи. Такая вот кардинальная смена причёски. А может имя Иннокентий от слова «инок»? Что с ним случилось дальше и случилось ли что-нибудь вообще, я не знаю. Надеюсь, всё нормально. Может хоть там Кеша прижился, может хоть там нашёл своих.

Была у меня знакомая девица. Конечно, ничего особенного, но сердцу не прикажешь — я её терпеть не мог. И все же раза два по четыре раза между нами кое-что было. Потом вдруг узнаю — у неё вышло замуж. У иных не выходит, а у неё вышло. За милиционера замуж. У меня почему-то все знакомые девицы выходят за милиционеров. Просто чумовое поветрие какое-то. Хорошая профессия кстати — тут тебе и взятки, и проститутки бесплатно. Опять же можно любому морду набить и ничего тебе за это не будет. Ну может посмотрят укоризненно недолго и всё.

— Ну и как — спрашиваю её при случайной встрече ночью у себя на квартире — замужество?

Она говорит:

— Замечательно.

«Врёт, — думаю, — если замечательно».

Потом родила эта девица парочку сыновей. В целях экономии времени сразу двоих родила. Милиционер был рад до смерти, даже стрелял из пистолета в луну около роддома. Один сын, со слов девицы, был от меня. Такой вот каприз женской логики.

Но долго жизнь хорошей не бывает. Через два года этот милиционер вдруг ни с того ни с сего стал гулять с подозреваемыми женщинами, и проводить с ними следственные и другие эксперименты. Начались отлучки на ночь, типа он на оперативную засаду (знаем мы эти ночные засады!), следы помады на голове и головке. Одним словом — успешная попытка измены. Я её утешал как мог, но не часто, тем более меня жена тоже подозревает.

Наконец после ряда безобразных сцен и потасовок табуретками они развелись. Девица оттяпала квартиру, добилась алиментов и начала поднимать сыновей. Сыновья поднимались плохо. Они росли хулиганами и ворами, (что вы хотите — милицейские гены). Потом старшенького на много посадили, а младшенький (мои гены!) как-то перебесился, духовно переродился и стал перерождаться материально. Из-за половой неразборчивости у него завелась семья и он стал нормальным работающим парнем с мозолями на всём теле. А жена его стала плодоносить, а в урожайные годы приносила до двух детей с одной утробы.

Как пули в степи свистели годы. Тихой сапой подкралась старость и мы потихоньку стали умирать. Умерла от тройного подбородка моя знакомая девица, из-за растраты застрелился её милиционер, околела от невзгод моя горячо нелюбимая жена, и даже сам я потом безобразно умер от одной остросюжетной болезни, так и не узнав окончания этой изнурительной в своей нескончаемости истории. Истории, конечно, глупой, как и суждено меж людьми.

На базаре ко мне подошёл какой-то основательно ободранный жизнью субъект и радостно сказал:

— Не узнаёшь?

Я вгляделся. Щетина и похмельные деформации скрывали черты лица. Синей фигушкой торчал бугристый нос.

— Нет.

— Мы же с тобой в детсад вместе ходили — сказал нищий и сделал попытку меня обнять.

Я отстранился. Странные люди. Мне тридцать восемь лет, а они помнят о детсадах.

— Да, да, — однако сказал я — кажется припоминаю. Вы..? — я сделал паузу.

— Николай — он пожал мне руку — А я тебя не сразу узнал. Думаю, ты — не ты. Пригляделся — ты. А помнишь ты раз, когда зарядку делали, прямо в строю обосрался? Я помню.

Нищий начинал меня раздражать и я спросил:

— Вы в какой детсад ходили?

— В «Алёнушку», что на ремзаводе.

— А я в № 7. И в городе Тбилиси.

— Значит ошибся — легко согласился нищий и перешёл к конкретике, — У тебя пятёрки не будет?

Я дал.

— Спасибо, Слава, — сказал он и исчез в толпе.

— Кто это? — спросила жена.

— Это же Колька, который за тобой в детсаду ухлёстывал. — Не помнишь?

— Не помню — сказала жена, а, когда мы покупали сардельки, добавила, — А он совсем не изменился

В среду у меня неожиданно образовался выходной и я пошёл с моим ребёнком Наташей в театр. На проблемный спектакль «Приключение Буратино». Это я специально, что бы мой ребёнок Наташа хватнул культурки и развивался в нужном направлении и правильном духе.

Чтобы он как-то встретился с прекрасным. Есть из носа я её уже отучил, теперь вот театр. «Пусть почувствует запах кулис, пусть проникнется высоким искусством. Сам я — бестолочь и сплошное бескультурье, не нужно чтобы ребёнок шёл по моим стопам» — так примерно думал я, волнуясь за дальнейшую судьбу дочери. Её будущее виделось мне в оптимистических мажорных тонах с павлиньими оттенками. Вот она среди бутонов и роз играет на белом рояле и не одним, как я, а всеми десятью пальцами. Весенним ручейком журчит музыка. Вокруг в любовном трансе увиваются благородные принцы, за оградой толпятся их белые кони. Хлопают пробки шампанского. Нет мух. На столе колбаса и вдоволь сала. Виноград и бананы. «Позвольте» и «только после вас» доминируют над матом. Вот приблизительно такая симпатичная картинка. Конечно, это всё родительская блажь и такого некогда не будет и не предвидится. Реальная задача — чтобы она не выросла хабалкой, умела краснеть, не понимала матерных анекдотов… Была девушкой как и положено быть девушке — без перегара, без оттянутых нелюбимыми руками грудей и с чистой гордостью. В общем, некоторые меня поймут.