Аланка Уртати - Кавказские новеллы

Но только Лаврентьевская летопись сохранила нам известие о княгине Марии:

“ В марте (1206 г.) постриглась великая княгиня Всеволожья в монашеский чин в монастыре св. Богородицы, который сама же и создала, и нарекли ее Марией, как и крещена была. И проводил ее великий князь Всеволод со слезами до монастыря с сыном Георгием и дочерью Всеславой…

Были епископ и игумен Симон, отец ее духовный, и другие игумены и чернецы из всех монастырей и горожане все – провожали многие со слезами, потому что на всех изливала добро благоверная княгиня Всеволода, с детства любившая правду…и нищих любила, и странников, печальных, унылых и больных всегда утешала и подавала милостыню”.

Она умерла на второй день после пострижения в монахини, “и была положена в монастыре своем в церкви св. Богородицы, погребена с рыданием и плачем великим над нею…”

Шквалом политической истории нашей страны церковь эта была позднее разрушена.

За мудрость, доброту, сподвижничество мужу и благочестие Мария провозглашена Святой, и явилась третьей Святой на Руси – после Киевской княгини Ольги Прекрасы, принявшей в Константинополе христианство, сделавшей первые шаги к принятию на Руси христианства, после Владимира I, крестившего Русь.

Четвертым святым на Руси стал сын Марии князь Михаил Черниговский, пятым – внук Марии Александр Невский, двадцатилетним юношей защитившим родину от врагов, шестым стал правнук Даниил, так и прозванный Святым.

Ясыня, ясская княжна, православная Мария, подарила России семь святых и… величайшего российского поэта всех времен!

По-разному складываются судьбы народов. “Царство алан сильнее и крепче всех народов, которые вокруг нас”, – сказано в Кембриджском документе Х века.

“Осетинцы – самое бедное племя из народов, обитающих на Кавказе”, – скажет Пушкин в своем “Путешествии в Арзрум”.

“Женщины их прекрасны”, – добавит он, не ведая о том, что восемь веков назад в лоне одной из женщин могущественного на тот период племени алан зародилась предопределенность его существования.

Ветвь, идущая от одного сына Александра Невского – Андрея III привела к рождению Александра Сергеевича Пушкина.

Ветвь, идущая от другого его сына – Даниила Святого, привела к рождению прекраснейшей из женщин, первой красавицы российского двора – Наталии Николаевны Гончаровой.

Судьбе же было угодно соединить обе эти ветви в их счастливом и трагическом союзе.

Согласно той судьбе на обширной карте родословной поэта, где переплелись не только разные народы, но даже расы, прочерчена в глубь веков линия к Алании раннего средневековья. К тому воинственному племени, в реку жизни которого влилась кровь скифов, сарматов, алан, прозывавшихся на Руси ясами…

1985 г.

Мелисса, тридцатипятилетняя женщина, изваянная, словно статуя, поднялась, как всегда, рано, чтобы отдать свое прекрасное тело восходящему солнцу. Так рождалась она каждое утро и умирала поздно вечером на своем одиноком ложе.

Одиночество иссушало ее уже не одну зиму и осень, но вот весной, в момент возрождения природы, клетки ее тела послали в мозг мудрейший на этой земле сигнал – пропеть гимн жизни. Мелисса захотела утвердить в себе женщину, пусть даже вследствие какой-то чудовищной ошибки одинокую, отметить свое существование праздником. Что-то должно было подсказать ей, каким праздником отмечают величие природы и свое единение с ней.

– Господи, научи меня! – взмолилась она, хотя Бог был для ее земляков ни чем иным, как вместилищем вопросов самого разного толка.

В таких случаях ответы могли черпаться отовсюду и даже из собственной головы.

– Я так и не поняла, в чем загадка моей жизни, и я не согласна с этим!

Но Мелиссе не пришлось мучиться в догадках, ответ незамедлительно прозвучал откуда-то из-за сарая:

– Ты слишком горда, Мелисса!

Тогда она осмелилась задать еще вопрос:

– Чем я могу восславить эту жизнь, чтобы заслужить прощение?

На него тоже последовал ответ:

– Постарайся хоть однажды угодить мужчине, смири свою гордыню…

Древнейший праздник Кавказа – праздник Святого Георгия.

Празднуется он осенью, когда земля щедро воздает дарами за труд. В этот праздник мужчины, все до одного: красавцы и уроды, молодые и старые, сильные и слабые, – все, кто только способен держать в руках бокалы, пить за мужское здравие, есть мясо, освежеванное утром этого же дня, встречаются со своим покровителем.

А женщины, не наводя праздничной красоты, с утра пораньше, засучив рукава, готовят для них обильную еду.

И Мелиссе было подсказано, что именно в этот день она должна принести в жертву свою чрезмерную гордость, ставшую несчастьем для нее самой.

– Но я не знаю, как… – сказала она.

На это Господь продиктовал ей подробную инструкцию праздника. Кажется, он был готов продиктовать даже список приглашенных, но на Святого Георгия приглашались все мужчины без исключения.

Решение это укреплялось с каждым днем по мере того, как Мелисса все более погружалась в хлопоты.

Она готовила сыр, который вымачивала в рассоле, время от времени обмывая его головки чистой водой нежно и тщательно, дабы не пересолился он и не затвердел. Вялила мясо домашних животных, заказав охотникам для пышности стола еще и турьего мяса из глубины гор, где туры спускаются с поднебесья пить целебные нарзаны.

Она печалилась из-за мужского запрета подавать в этот день дичь, потому что ее куры обещали быть к столу ароматными, что зависит не только от корма, но и умения мужчины выпустить кровь из надреза на шее – ни больше ни меньше, чем подсказывает опыт, чтобы на подносе появилась нежная, с желтизной подкожного жира, благоухающая как амбра, домашняя курица.

Женские хлопоты не исчерпывали смысл затеянного. Душа Мелиссы, полная величия, не согласилась с тем, чтобы, облюбовав какого-нибудь мужчину, хорош он или плох, заманить его в дом, угождая ему всячески и привязывая к уюту. А одного-единственного в своей жизни не встретила…

И Мелисса передала свою просьбу собранию старейшин на Ныхасе, выспрашивая их высочайшего разрешения на чествование Святого Георгия в этот год в ее доме, чем повергла стариков в крайнее изумление.

Мелисса же уповала на их мудрость, и они не опорочили себя перед молодой женщиной, ибо признавали право женщины на безрассудство. И безрассудство женщины прекрасно, если оглянуться назад, в свою собственную молодость…

Словом, они сказали:

– А почему бы и нет?! – После чего о месте застолья были оповещены все мужчины ущелья.

Пришли все – от седых мужей, отлюбивших свое, до юношей, готовых к любви. За длинный стол дружно сели самые разные возрасты, характеры, темпераменты, фамилии. Мелисса принимала у себя во дворе целый народ мужчин, еще пока чуждый и непонятный.