Джайлс Гордон - Похищение в Блумзбери

— Такой улицы, девушка, нет, — сказал таксист молодой женщине, стоявшей первой в очереди на стоянке такси на Паддингтонском вокзале.

Секретарша, с которой Эмили Бродхерст разговаривала по телефону, предположила — шутливо, как показалось тогда Эмили, что найти улицу будет непросто и добавила, что некоторые таксисты утверждают, что такой улицы вообще нет. Конечно, это очень глупо, потому что улица либо существует, либо нет. В конце концов, у Эмили было письмо от Огастуса Чалмерса, издателя и главного редактора «Импи энд Смизерс», судя по всему, одного из крохотных, но весьма переборчивых лондонских издательств. В письме была указана и улица, на которой находилось издательство: Моруэлл-стрит, где-то в самом центре Лондона. Эмили понятия не имела, кем был этот Моруэлл (она напрасно пыталась найти его имя в энциклопедическом словаре), но какое значение это могло иметь? Очевидно, что «Импи энд Смизерс» получало адресованную ему корреспонденцию и вело все дела в здании по Моруэлл-стрит.

Покровительственная улыбка исчезла с лица таксиста. Он смотрел на неё из машины угрюмо, даже агрессивно.

— Может, куда-нибудь в другое место? Если нет, то, пожалуйста, посторонитесь. Вы тут не одна. Не мешайте мне работать, ясно?

Утром перед отъездом она нашла на карте путеводителя по Лондону то место, где находилось «Импи энд Смизерс». Это место она запомнила. Не будут же таксисты утверждать, что Бедфорд-сквер или Тоттнем-Корт-Роуд тоже не существуют. А Моруэлл-стрит расположена как раз между ними. По крайней мере, так объяснила секретарша Огастуса Чалмерса.

— У вас нет путеводителя? — спросила она, невольно поставив под сомнение знания таксиста. Она недоумевала, почему этот человек делал вид, что знает каждую улицу в городе, её местонахождение и название. Ничего бы с ним не случилось, думала она, если бы признал: «Нет, не знаю Моруэлл-стрит, не припомню, чтобы кого-нибудь возил туда, может, подскажете, где она?» Они бы нашли улицу вместе, с помощью путеводителя.

Таксист воспринял вопрос как оскорбление. Да кто она такая, эта дурнушка! Какое ей дело, есть у него путеводитель или нет! Не задай она дурацкий вопрос, он может быть и поискал эту улицу по карте, но сейчас — ни за что! Совсем озверели, эти клиенты. Ещё в машину не сели, а уже думают, что ты — их собственность, что тобой можно крутить, как захочется. Нет, машина — его, и он работает только на себя. Он сам выбирает, кого везти. Из-за этого образования и социализма мнят о себе слишком много. Эта вот, по сути, назвала его лжецом. Да, лжецом. Ведь знание Лондона — это его хлеб. Встала — и ни с места, да ещё так таращится, словно это её машина.

— Скажите по буквам, — неохотно сказал он, словно был уверен, что она неправильно произнесла название улицы.

— М-О-Р-У-Э-Л-Л.

— Так говорите, это рядом с Тот- тнем-Корт-Роуд? Сразу за Бедфорд-сквер? Нет, такой улицы нет. Не существует. Так что жить там или работать нельзя. Чистая фантазия.

Она по-прежнему не выпускала ручку задней дверцы машины. Рука её раздражённо подрагивала, пальцы, казалось, онемели. В другой руке Эмили держала сумочку и портфель, в котором лежала рукопись — самое драгоценное, что было в её жизни. И в «Импи энд Смизерс» хотели прочесть эту рукопись. Из-за этого Эмили и приехала в Лондон. Не то чтобы она не доверяла почте. нет, она просто хотела лично вручить рукопись мистеру Чалмерсу, увидеть его своими глазами. Если бы она могла показать этому идиоту хоть одну книгу, выпущенную «Импи энд Смизерс», чтобы он увидел название издательства и адрес на первой странице. Что бы он тогда сказал.?

А может, она ошибается, что-то напутала, когда смотрела на карту, перепутала название? Нет, нет. Да и секретарша мистера Чалмерса вполне определённо и подробно объяснила что к чему. И всё же память, эта карта рассудка, может такое выкинуть. Того и гляди, превратится в карту воображения, особенно, когда волнуешься и поглощён чем-то таким, что для тебя предельно важно. Вот если бы она взяла с собой письмо Огастуса Чалмерса… Но в этом не было необходимости: адрес она помнила да и телефон тоже, не хуже собственных. Вдобавок, если она должна встретиться с ним в издательстве, значит издательство существует. Как и сам Чалмерс. Ни о чём другом она не могла сейчас думать, и секунды казались ей часами, сплошным бесконечным кошмаром.

Эмили почувствовала, как от её лица отлила кровь, где-то под ложечкой засосало. Нет, она же не могла придумать всё, вообразить. Да, у неё богатое, живое воображение. Она пишет и отдаёт предпочтение литературе, а не голым фактам, изобретательности и мифотворчеству — а не серой, бессвязной, мудрёной, запутанной реальности.

В письме мистера Чалмерса говорилось, что рукопись он прочёл с интересом и сожалеет, что они не могут её опубликовать, но если у Эмили есть новый роман, то издательство готово ознакомиться с ним, а затем, возможно, встретиться с автором, чтобы всё обсудить.

В Лондон Эмили приезжала редко. По существу, она на мгновение задумалась, это её четвёртый приезд. Может быть, мистер Чалмерс решил, что она часто наезжает в Лондон, раз в месяц или что-то в этом роде. На самом деле, в Лондон она не приезжала уже три года, с тех пор, как рассталась с Гарри. Она сама была виновата в их разрыве. Так она считала с самого начала. С тех пор Эмили жила одна, хотя по воскресеньям обедала у родителей. Впрочем, она никогда не знала Лондон хорошо и раньше приезжала в столицу всего на несколько дней для того, чтобы сходить в театр, в Тейт-Галери, или посмотреть на витрины магазинов. Особенно ей нравился Берлингтонский пассаж.

— Пожалуйста, на Бедфорд-сквер, я там выйду, — сказала она, поворачивая ручку задней дверцы машины. Таксист отреагировал немедленно, ещё до того, как Эмили занесла ногу:

— Какая сторона Бедфорд-сквер Вам нужна?

— Безразлично, — сказала она расстроенно. С тех пор, как она покинула дом несколько часов назад, всё шло по плану, хотя она была готова ко всему. И вот теперь — какая-то нелепость: таксист утверждает, что не существует улицы, которая на самом деле существует.

— Даже очень не безразлично, черт возьми, простите за выражение, — пробурчал таксист. — Не знаю, когда вы в последний раз проезжали по Бед- форд-сквер, — продолжал он, вкладывая в эти слова весь свой сарказм, — но там одностороннее движение, все улицы вокруг, чёрт бы их побрал, с односторонним движением, так что я должен знать, где именно вас высадить.

Она сама изумилась, что её голова — или то, что было вместо головы — ещё могла соображать.