Елена Яворская - Заскоки Пегаса (сборник)

– «Ступай в монастырь. К чему плодить грешников?» – вымученно выдавил Гамлет, пытаясь устроиться поудобнее на полузадушенной Офелии.

– Не верю!! – рявкнул главреж. – С вашим темпераментом, действительно, только в монастырь идти! Активнее, активнее!

– «Сам я сносной нравственности…» – взбодрился Гамлет, игриво вихляя бедрами. – «Но и у меня столько всего, чем попрекнуть себя, что лучше бы моя мать не рожала меня».

– Если ты так будешь на премьере играть, то лучше б тебя мать и вправду не рожала!.. А ты что притихла, Офелия?! Двигайся, двигайся! Динамика прежде всего! Последняя репетиция, а вы как нецелованные!

– Да третий час репетируем одну и ту же сцену, ребята устали, – пробасил Клавдий. – Жрать хочется.

– Ладно. Перерыв, – мученически вымолвил главреж.

Гамлет радостно сполз с Офелии. Офелия поспешно встала и стыдливо запахнулась.

– «Офелия, о нимфа…» – плотоядно облизнулся Клавдий. – Деточка, ты была великолепна. Интересно, буфет уже закрылся?

Жена Клавдия Гертруда Альбертовна почти двадцать лет занимала почётный пост завотдела культуры. Поэтому Клавдия в театре уважали.

– На сегодня всё, – вздохнул режиссер и даже не добавил привычное «ёперный балет».

По залу пронесся вздох облегчения. Клавдий с Полонием целеустремленно потрусили к выходу.

Юрик Черепанов (исполнитель роли Йорика)

Наш экспериментальный театр вновь порадовал зрителей замечательной премьерой. Великолепная постановка Г.Г. Сизорыльского отличается свежестью и оригинальностью режиссерского видения.

С первых же секунд поражает непривычная простота и даже скупость декораций. Вместо пышности королевского дворца зрители с изумлением обнаружили на сцене три белых столба с поперечными перекладинами и широкий черный стол. Как выяснилось по ходу спектакля, это и трон, и скамья, и брачное ложе. И только в правом углу сцены мы наблюдаем изящную деталь – дань минувшей эпохе – резной столик с огромным бронзовым канделябром.

Игра актеров трогает зрителя своей искренностью и глубиной. Роль Клавдия блистательно сыграл заслуженный артист России В. Иванов. Молодой актер А. Петров – Гамлет – был весьма убедителен в этой очень непростой и трагической роли; особенно удачными были, на наш взгляд, любовные сцены. Прекрасно справился с ролью и заслуженный артист России Н. Сидоров (Полоний). Нельзя не отметить успешный дебют студентки 3 курса культпросветучилища М. Кузнецовой (Офелия), создавшей трепетный образ нежной и страстной возлюбленной Гамлета. Замечательно смотрелся в роли верного и беспристрастного Горацио актер Ю. Петухов. Бурные эмоции зала вызвала прекрасная юмористическая сцена с двумя могильщиками (К. Розенкранц и В. Абрамович).

Вообще, спектакль, несмотря на его трагичность, отличает некоторая фарсовость, всегда уместны вкрапления искромётного юмора: вспомним, например, самоубийство Офелии и сцену смерти Гамлета.

По завершении спектакля актерам и режиссеру-постановщику Г.Г. Сизорыльскому достались бурные аплодисменты благодарных зрителей.

Итак, Гамлет умер, но так хочется сказать нашему экспериментальному театру: «Да здравствует «Гамлет»!

Соб. кор.

Я всегда с огромным эмоциональным подъемом открываю дверь городского экспериментального театра. Я стараюсь не пропускать ни одной премьеры, потому что в каждом новом спектакле главный режиссер Г.Г. Сизорыльский превосходит самого себя.

К несчастью, работники транспорта не разделяют моей страсти к театру. У троллейбуса сорвало рога, и, пока я томился в закрытом салоне, у меня едва не сорвало башню: я совершенно недопустимо, совершенно безобразно опаздывал! К дверям театра я подлетел ровно через десять минут и тридцать секунд с момента начала спектакля!

Галантно извиняясь и стараясь никого не побеспокоить, я наощупь пробрался к своему креслу.

Занавес уже поднялся. Первое впечатление – изящный минимализм декораций, который так много говорит сердцу опытного зрителя. Три белых ионических колонны, соединенные невесомым кружевом перекрытий. Меж ними – гигантское, драматически черное ложе – арена любви, трагедий, смертей. А на авансцене немым свидетелем разворачивающихся событий застыл миниатюрный столик с внушительным, готически суровым канделябром.

Работа актеров вызвала всеобщий восторг. Они играли не просто на переделе – за пределом своих творческих возможностей! Клавдий, похожий на преуспевающего бизнесмена, а рядом – томная аристократичная Гертруда. Полоний, полунравственный служака. Созерцательно приподнятый над действительностью Горацио.

Сизорыльский новаторски сместил кульминацию спектакля с финальной дуэли к сцене на кладбище. На протяжении всей сцены неослабевающее внимание зрителей приковывал к себе Йорик в исполнении Ю. Черепанова. Органично вписался в эту сцену и кордебалет весёлых могильщиков.

Не разочаровали и Гамлет с Офелией. Какой драматизм! Какой накал страстей! Он в страстном порыве бросается к ней, спотыкается о резной столик на авансцене, со столика падает массивный кованый канделябр… Зрители первых рядов вжимаются в кресла, в амфитеатре испуганно икает небезызвестный Р., знаток и завсегдатай, для которого театр начинается даже не с вешалки, нет – сразу с буфета. Но герой-любовник, демонстрируя чудеса эквилибристики, ловит канделябр у самого пола, не прерывая прочувствованного монолога! Зал рукоплещет. Овации сотрясают своды.

Следует упомянуть, что премьера спектакля была приурочена к 50-летию творческой деятельности патриарха нашей сцены и закулисья Г.Г. Сизорыльского.

Обычно рецензенты отмечают дерзкое новаторство Генриха Гаврииловича в преобразовании драму в фарс. Да, это, безусловно, смелая и новаторская художественная задача для режиссера. Но, увы, прием этот безнадежно устарел, есть в нем что-то, как бы выразиться, наивно-провинциальное, что ли? Мы же способны играть по-столичному, неклассично, современно. А в столицах нынче, милостивые государыни и государи, хорошим тоном считается на сцене обнажаться. В этом есть нечто возвышенно-символическое: обнажая тело, актер и душу свою как бы обнажает перед зрителем. Действие, диалог, мимика становятся второстепенными. Актёр бросает к своим ногам лживое тряпье ограничений, условностей, предрассудков. Между актёром и зрителем больше нет преград и тайн… Всё! Катарсис!

Я. Партер-Амфитеатров