Елена Яворская - Заскоки Пегаса (сборник)

Катька с Васькой все подарки

Загрузили в иномарки…

Эх, удачный был денёк!

Первый день на новой работе. Точнее, на первой в моей жизни работе. Осознание этапного момента вступления во взрослую жизнь (приятно и немножко страшно). Мне нравится мой кабинет, достаточно просторный и при этом довольно-таки уютный. Правда, самую малость раздражают обои в цветочек. Мне хочется работать. Но работы, как назло, нет: середина лета – мёртвый сезон для учреждения дополнительного образования. Как хорошо, что я по студенческой привычке ношу в сумке книгу! На этот раз и книгу я подобрала сообразно моменту – справочник по истории авиации. Правда, я ещё сомневаюсь, позволительно ли читать на рабочем месте, а спрашивать как-то неудобно. Поэтому, когда входит директор, быстро прячу книгу в верхний ящик стола и по-школярски складываю руки перед собой.

– Ну что, осваиваешься? – заботливо спрашивает директор.

– Осваиваюсь, – дисциплинированно докладываю я.

– А чего на обед-то не идёшь? Уж десять минут, как перерыв…

Возвращаюсь за десять минут до конца перерыва. В пищеводе в поисках пути к желудку слепо шарится наскоро проглоченный бутерброд. Протолкнуть бы его горяченьким чайком… Но по правилам ТБ электрочайник включать нельзя. Это мне сразу объяснили. Что ТБ в данном случае – нифига не тяжелый бомбардировщик, я интуитивно поняла. Но звучит всё равно очень внушительно и даже зловеще, как любая непонятная аббревиатура. Интересно, если включать нельзя, для чего же сей агрегат вообще тут стоит? Спросить опять-таки стесняюсь. Наливаю в стакан холодную воду, с отвращением пью.

До конца рабочего дня утешаюсь книжкой, при каждом шорохе – прячу. Уровень адреналина в крови не позволяет впасть в дремоту.

Половина шестого. Радостно бегу домой, предчувствуя сытость и отсутствие непоняток.

День последний. Нет, я ещё не знаю наверняка, что последний. Пока что – просто предотпускной. Но вокруг нашего домика рыщут подозрительного вида полярные зверьки, а по безоблачному небу время от времени пролетают на бреющем петухи, распространяя в воздухе тревожный запах жареного. Успокаиваю нервы чтением любовного романа. А что, дела не так уж и плохи. Тепло, светло, книжка прикольная… Правда, очень раздражают обои в цветочек, многократно подклеенные моими руками, но всё равно отклеивающиеся по швам. Скотчем, что ль, залепить? А-а-а, лень! Совсем не отвалились – и ладно.

– Ле-ен!.. – кричит на весь коридор директор, аж эхо тревожно мечется.

– Что-о?.. – поддразниваю директора и эхо я.

– Подь сюды!

Лениво всовываю ноги в шлёпанцы, лениво шуршу по коридору.

– У тебя все отчетность за учебный год сдали? – спрашивает директор.

– Не-а. Двое ещё в провисе. Но сдадут. Не сегодня, так завтра.

– Ну чо за дела? – выразительно печалится директор. – Ладно, шут с ними. Ты чего на обед не идёшь?

– Влом.

– А остальные?

– Да тоже, вроде, не хотят. Мы чайник поставили, – меланхолично созерцаю сбитые носки шлёпанцев. – Алексевна в булочную собралась… почти.

– В какую-такую булочную? Отпуска ж начинаются! Значит, так. Собирай по полтиннику с ры… с человека, и пусть, что ли, кто-нибудь в гастроном сгоняет.

У нас у всех уровень адреналина в крови превышает норму – очень уж нервирует соседство песцов и жареных петухов. Утешаемся проверенным способом.

Шесть. Вот уже полчаса, как кончился рабочий день. Уже полчаса, как официально я в отпуске. А уходить совсем не хочется.

Дружба русских и белорусов – одна из немногих вещей, в которые я верю безоговорочно. И вот с каких пор.

По окончании первого курса собрались три подруги навестить друзей, живущих совсем рядом, рукой подать, – в замечательном городе Брянске. Между Орлом и Брянском курсирует поезд, именуемый пригородным, то есть билет на него можно купить без предъявления паспорта. А раз никто не требует – значит, и с собой брать ценный документ не имеет смысла, дома сохраннее будет. Порешив так, безалаберная компашка храбро отправилась в путь, не предвидя, впрочем, никаких приключений. Знаете ли, Бильбо Бэггинс тоже приключений не искал, просто имел неосторожность открыть дверь незнакомцу…

Надо такому случиться – на следующий день одному из наших брянских друзей понадобилось прокатиться к знакомым. За границу. В Гомель. В машине были свободные места. Аккурат три. На халяву – оно всегда по пути, даже если лично тебе туда совсем не надо. А если кошке с мышкой по пути… (и далее по тексту).

Соблазнившись даровой экскурсией, мы с ветерком и с песнями двинулись по направлению к российско-белорусской границе. Такая вот новая модификация зайчиков, только не безбилетных, а беспаспортных. Правда, мы об этом горестном обстоятельстве всё ещё не вспоминали. «А доку́менты у вас есть?» – на полпути спохватился предусмотрительный (хи-хи!) Вовка. Увы, мы не могли предъявить даже усов и хвостов… Мы приуныли: назад – далеко, а что впереди – у-у-у!.. Изобретательный Вовка принялся сочинять Жутко Мрачный Повод, по которому мы едем в Гомель, позабыв и удостоверяющие наши личности документы, и мозги. Напридумывал такого – Брэм Стокер отдыхает. На всякий случай предложил сделать лица попроще – авось разжалобим погранцов. Мы, в меру наших скромных актерских способностей, разыграли мимическую сценку «Как я на ёжика сел… бе-е-едный ёжик!!!» А Вовка-негодяй так проникся, что за два метра от границы запел, громко и оглушающе фальшиво: «На границе тучи ходят хмуро, край суровый тра-ля-ля-ля-ля…» (ему-то чего, он при паспорте… ну, или паспорт при нём…) И в этот самый патетический момент к машине приблизился пограничник…

…Ой, мамочки! Приплыли, швартуемся! Здесь мой причал, тра-ля-ля-ля-ля-ля…

…Пограничник радушно улыбнулся и задал самый неожиданный из когда-либо слышанных мною вопросов:

– Ребят, а вы «зайчиков» на рубли поменять не хотите?

– Не-а… – испуганно выдохнули мы.

– Тогда проезжайте. Счастливого пути.

Дальше ехали в полном молчании. Даже вредина Вовка озадаченно помалкивал. Впечатлился, значит.

Вот она – дружба народов. Так сказать, в действии. И зайчики на белорусских рублях реально симпатичные, и волки замечательные, и зубры, и вообще…

А паспорт я с тех пор всегда с собой ношу – мало ли какая еще даровщинка обломится? Как и старина Бильбо Бэггинс, я не люблю приключений, но отказаться от халявы – выше моих сил.

Родись он в былые времена, его могли бы произвести в рыцари. Ему случалось производить впечатление – просыпалось в нем иногда что-то эдакое, бесшабашно-героическое, что так нравится писателям и женщинам. На менее чувствительные натуры он производил впечатление человека… Просто человека – и всё. Хомо сапиенса, каких дюжина на десяток.