Игорь Соколов - Как моя жена изменяла мне (сборник)

Ох! Ах! Десятый класс! Лето! Поход всем классом. У реки в палатках! У березолвой рощи с костром! С гитарами! О чем поет ночная птица?! А сверху звезды, луна. А здесь винишко, сигареты и опять она, веселая и несерьезная! Шепот в ухо: «Пошли!» Идет за деревья, за кустики, и еще дальше в темноту. Уже не слышно голосов. Мы целуемся и ложимся на траву, и быстро очертя голову, я срываю с нее трусы.

Они влажные, со страху обмочилась, бедная, ну, ничего, бывает, бывает! И потом уже ведь не до этого, не до этого, просто надо очень-очень осторожно, ах, да, конечно, да не туда, а сюда, вечно тебя учить надо, это она мне, вот так, как положено, а как положено?! – а черт его знает, нет, это Бог знает, Бог знает все, а потом он еще знает, что он ничего не знает, а это уже Сократ, только Сократ тоже Бог, это для философов он Бог, а для нас с тобой?! – для дураков тоже! – хороший ответ в нашу первую и внебрачную ночь, ух, как стрекочут насекомые, как завывают комары, и кусают, жрут безо всякой пощады, без жалости, но нам почти не больно, мы утонули друг в друге, погрузились будто на самое дно нашей юной влюбленной Вечности, и вскоре мы ничего не ощущаем кроме самих себя, а над нами Океан звезд, а под нами теплая черная влажная земля, и в нас то же самое тепло и влага, и через многие годы будет все также, правда нас с тобой уже не будет, но кто-то ведь будет?! – конечно будет, наши дети! – заговорила о детях, и это после всего, что было, – меня пробирает страх, страх ее тела, страх беременности и очень-очень ранней свадьбы, а как хочется подольше побыть молодым, и погулять, – погулять?! – погулять, но только с тобой! – ну, то-то! – да, с тобой, но без всякого домашнего хозяйства! – а, вот это уже хамство! – ну, почему?! – потому что баранки гну! – ну, ладно со всем твоим хозяйством! – ну, то-то! – и просто гулять все дни и ночи напролет, а когда закончим школу поступим в одни институт и выучимся с тобой на юристов! – и будем в постели разъяснять друг другу законы! ха-ха! каждую букву закона, не смейся! ты мне один закон, я тебе другой, ты будешь сажать людей, а я разъяснять! а может наоборот! а может наоборот! и что же ты обязательно их посадишь, если я их буду защищать?! ну, почему же, когда ты будешь защищать, я их ни за что не посажу, ваще оправдательный вынесу! ну, ты и даешь! и работать будем вместе! а кто нам разрешит, если мы будем муж и жена-то?!

– Тогда нам жениться не надо, ну, вот еще придумал, и потом оправдывать виновных не справедливо, ну, что же мне делать милая, а ничаво, можно и так друг другу помогать, ты мне подмигнешь, я тебе, так и будем перемигиваться, а это ты неплохо придумала-то, а может, ваще никуда не поступим, ну, ладно, посмотрим, а что тут смотреть-то, тут поступать надо, ага, – опять волшебный поцелуй и стрекоты кузнечиков в траве, а может тихий шепот листьев, вот так бы лежать здесь, а потом взять да помереть вместе, ну ни хрена себе, я еще жить хочу, да я тоже, не бойся, я просто мечтаю, ну и мечты у тебя, у тебя тоже иногда очень странные, странные, да странные, прости, но после всего этого так люди не говорят, а как они говорят, а никак, просто молча вздыхают, как животные что ли, ага, как животные, вот дураки-то, кто дураки, да, люди, сам дурак, сама ты дуреха, ну, ладно, прости, слушай, а два юриста в постели – это же уголовный кодекс, а два депутата – парламент, – ага, только давай сейчас помолчим и посмотрим на звезды, ты что астролог, нет, я хренолог, я и вижу что хренолог, а ты болтолог, а ты ерундолог, а ты глуполог, ну ладно уж, все, мирись-мирись и больше не дерись, ее мизинец в моем, ее щека с моей, и только душа в каком-то странном оцепенении, словно в предчувствии вечного полета, остается молчаливо одинокой, и я хочу умереть, но только с тобой!

Ах, годы, годы, я никогда не задумывался, что свобода и свадьба имеют один корень от глагола «сводить», вроде как сводить концы с концами, хотя корень у всего один, и пусть кто-то и говорит, что мол все народы очень разные, а я иногда думаю, что Дарвин был прав, когда сказал, что все мы из одного гибрида вышли, из одного яйца повылуплялись, от одной куры снеслись, и я даже в будущем не удивлюсь, если в будущем этого самого гибрида изловят, cнимут копию с оригинала и многие тайны нашего же происхождения рассекретят, а то и вовсе, в какой-нибудь параллельный мир попадут, а там будет все точно такое, только слегка вывернутое наизнанку, а потом так с этим миром размешаются, что у всех все наоборот будет, и вообще я давно заметил, что все эти фантасты в основном одну правду пишут, только все о будущем, потому что им настоящее очень наскучило, и еще у них заскок как у Нострадамуса, из прошлого в подзорную трубу настоящее разглядывать, она сказала, купи презерватив, а то детей пока неохота, к тому же сессия на носу, экзамены сдавать надо, ну я и купил сразу сто штук, только они все как назло рвутся, как только наденешь, а он сразу хлоп! – и нету шарика, как мыльные пузырики полопались, она тогда и говорит, черт с ними, пропадать так с музыкой, во как разошлась, вот, что значит столько лет не виделись, и какого черта, говорю, ты меня из армии не дождалась, а ты, говорит, какого черта в армию слинял, героем захотел стать, или не смог откупиться, да ладно тебе, дуреха, сама же замуж выскочила, как на Луну слетала, и как там на Луне, фигово, мало писем писал, вот и выскочила, да, не люблю я писать, а ты могла бы и приехать, куда, прямо нав войну, ну, а куда же, а если бы меня убило, но меня же не убило, смотри, как бы тебя мой муж не убил, а я его знаю, ну, еще бы, ты же с ним за одной партой сидел, это что Генка что ли, наконец-то дошло, а что же он тогда молчал, ах, да он же все знал о нашей школьной любви и поэтому молчал, выходит я трахаю жену своего друга, что-то сердце быстро заболело, а может только показалось, но голова точно закружилась, правда, как только Лизка поцеловала меня, все тут же прошло, а потом она стала такой страстной, будто все годы ждала меня, и тут я понял, что люди могут жить как угодно, и из любого положения найти любой выход, и это так сильно поразило меня, что я надел дырявый презерватив, а через девять месяцев Лизка родила прекрасного малыша, который стал к тому же носить мое имя, а потом мы еще не раз с ней встречались, и она без конца рожала детей, только теперь они носили не моли имена, но и за это я ей благодарен, в конце концов наши миры так перемешались между собой, чято я уже не знал, кто от Гены, а кто от меня, она же упрямо молчала, будто боялась, что я нарушу наше благодатное равновесие между ее браком и нашими тайными встречами, хотя руки у меня давно уже чесались, но язык немел, потому что я чувствовал, она любит и меня, и Генку, этого противного, и в то же время милого шалопая, человека с гитарой, вечно поющего свои заунывные песни о несчастной любви, впрочем, наша любовь тоже несчастна,