Игорь Соколов - Как моя жена изменяла мне (сборник)

В общем, жена мне изменяла в отместку за соседку и это было ужасно…

Тогда я в отместку стал подкладывать в нашу кровать соседкины трусики…

Это так взвинтило нервы моей жене, что в следующую пятницу я нашел в нашей кровати здорового небритого и весьма пьяного гражданина голого вида, но с весьма необычным галстуком, который на конце раздваивался, и на каждом кончике звенели два маленьких колокольчика…

Гражданин мне сразу объяснил, что эти колокольчики на концах его чудного галстука очень здорово звенят и веселят его и мою жену, когда они занимаются своим любимым сексом…

Мне стало так ужасно больно и стыдно, что я тут же побежал к соседке и починил у нее и телевизор и холодильник, а когда дело дошло до смывного бачка, то я залил всю нашу квартиру, потому что она находилась прямо под квартирой соседки…

Ничего не подозревающие небритый пьяный и голый гражданин с моей женой в кровати очень быстро и незаметно выплыли на кровати из нашей квартиры на улицу…

И вскоре на их безумное совокупление сбежался весь наш дом, а потом и другие дома, и вся наша улица… Однако я этого не видел, потому что соседке опять пришлось расплачиваться со мной своим одиноким телом…

На память я у нее забрал все лифчики и трусики, но когда я пришел домой, то мне пришлось очень долго нырять прежде чем я нашел нашу кровать…

Как оказалось, она приплыла назад домой от бушевавшего в сердце моей жены позора, а того самого гражданина, который был страшно гол, небрит и пьян разобрали по домам другие наши соседки и теперь он живет у них на полном иждивении, но не полностью, а по частям, на которые они его разобрали…

Вследствие этого странного недоразумения мы с женой простили друг друга, но она все равно продолжила изменять мне и упрямо водить других мужчин и оставлять их трусы себе на память, а я же продолжил ходить к нашей соседке и все время что-то ей починяю… Со временем я даже привык деликатно стучаться в дверь нашей спальни, чтоб ненароком не опозорить себя, жену и третьего неизвестного мне мужчину…

Вот таким странным образом, мы привыкли к нашим супружеским изменам, и даже добились друг от друга твердокаменного спокойствия ради сохранения семьи и собственного же здоровья… Только, пожалуйста, не говорите мне о морали, я – очень аморальный тип и страшно горжусь этим!… Аминь!

Однажды я столкнулся с дивным курьезом. Мужчина-сантехник ремонтировал водопроводные трубы в женской колонии. Женщины каким-то странным образом сговорившись, умудрились спрятать мужика под полом барака, в полуподвале, где из старой телогрейки для него была сделана лежанка.

Им пользовались все женщины без исключения, даже пенсионерки, а чтобы он, не дай Бог, не окочурился, был сделан щадящий график. Нашли его случайно через полтора года. Конечно, он здорово поправился, ибо кормили его как хряка на убой, и на своей теплой лежанке он совершал в основном одни и те же телодвижения.

За это время он сумел обрюхатить не одну сотню баб, за этим самым ходили к нему и из других бараков. Как правило, беременных и рожениц чаще отпускали по амнистии и условно-досрочно, или переводили в колонию-поселение.

И вот случайно я встречаюсь с ним, с папашей сотни невинных младенцев!

Курьез, безумный курьез! Около 30-ти женщин через суд взыскало с него алименты на содержание своих детей, ведь в законе не говорится, возник ребенок добровольно или в результате насилия, все равно, – раз папаша, будь добр поделись копеечкой с дитем! Мужик уже старый, одинокий, все плачется и плачется, зато сколько баб обрюхатил, иной падишах себе такого даже за всю жизнь не позволял! Был у меня к нему один вопрос, но я его так и не озвучил, – а действительно, почему он не кричал, не звал никого на помощь, ведь рот ему никто не затыкал?

Может ему это и самому нравилось?! За несколько лет он мог бы обрюхатить тысячи баб. Интересно, о чем он говорил в суде. Вот уж где морали не зимуют!

Его, оказывается покупали даже за передачку с воли, батон хлеба, шмат сала и колбасы и за пачку сигарет! Однажды Христос заступился за проститутку, а замужних почему-то обошел молчанием. И он же говорил, что любить всех хорошо! Подразумевая, по-видимому, что одного любить очень плохо! Да уж! Человечество размножается как стадо животных, по одному велению сердца! Уж не от того ли в древнем Египте так обожествляли животных!

Чувство яркого и беспощадного стыда, а вместе с ним возбуждающего волнения охватило меня, когда я присел в кустах у автобусной остановки… В эти же кусты зашла молодая женщина, подняла подол платья, стянула трусы и тоже присела, сразу и не заметив меня… И вот мы встретились глазами, и застыли не шевелясь, друг напротив друга, и стыдясь, и наслаждаясь и любуясь друг другом… И даже улыбаясь, и смеясь уже бесстыдным и обезоруживающим смехом до упоительного восторга и умопомрачительной легкости… Словно мы с нею вместе взлетели от земли, оторвались ступнями от земной поверхности, и мгновенно прошили насквозь небесную ткань, аж до звезд, аж до самого Космоса… О, Боже, как же все странно в этом мире, оказывается даже в минуту дефекации человек может быть подобен ангелу или нежному и трогательному зверьку… Мы еще раз встретились с ней глазами, потом одновременно встали, увидели себя во всей красе, восхитились и разошлись, как ни в чем ни бывало… Вот она ткань нашего грешного и всеядного стыда… Мы везде как звезды на небе… Нас может быть уже и нет, а свет от нас все еще мерцает другим людям, указывая их многострадальный и по своему прекрасный и божественный путь… Путь в Абсолютную Неизвестность… Путь в Вечность…

Пережитое в оргазме подобно шоку запечатленного конца… Конца всей Вселенной…

Наверное, Богу было угодно, чтобы мы трахались как зверьки, редко задумываясь о смысле своего существования… Еще Богу было угодно, чтобы мы насиловали и мучили других, ибо вслед за способностью проникать внутрь другого существа нам была дана способность мучать это самое существо и наслаждаться его мучениями до абсолютного отсутствия каких либо проблесков разума…

Нам нравился туман совокуплений и мы пропадали в нем до отупения…

Я познакомился с ней в кинотеатре, мы сидели с ней совершенно одни на последнем ряду. Она громко хохотала, курила и одновременно сплевывала под ноги семечки. Благодаря ярко освещенному экрану я быстро разглядел ее безумное лицо…

Сначала я испугался, а затем мне стало любопытно и во мне пробудился к ней живой интерес… О, как страстно и упоительно долго мы насиловали друг друга ночью под лестницей в подъезде… В момент оргазма у меня сильно кружилась голова и я терял сознание… И все же самым прекрасным в нашей мимолетной Любви было отсутствие разума… Глупые и счастливые, мы уже сношались с ней где угодно, даже лежа в глубоких сугробах, в городском парке тихой ночью…