Лель Малахи - Путешествие по спирали времени

Ведьма мучилась, в комок сжималась, отказывалась из избушки выходить. Да только ее новый друг будто и не чувствовал колких да косых взглядов. Все тянул ее в люди да старое правило напоминал. «Тот, кто придумал все это, любит тебя, значит, ты должна любить людей».

– Но как же мне любить их? Ведь они не отвечают мне любовью! Да и Тот… Я не чувствую больше его любящего присутствия в моей жизни. Разве должна я следовать старому правилу, если Он уже не любит меня. Не любит меня… ТАКУЮ.

– А ты посмотри Ему в глаза, протяни руки…

– Нет! Не протяну руки – мне страшно, не посмотрю в глаза – боюсь увидеть в них, что разочаровала Его окончательно, что ТАКАЯ я не нужна Ему.

– Какая – такая?

– Не станут люди зря отворачиваться. Не отводили бы глаз от моего лица – не будь оно гадким, не прятали бы рук от рукопожатия – не будь мои руки грязны!

– А хочешь ли ты смотреть смело в глаза Ему, а значит, и людям, протянуть Ему раскрытую ладонь и пожать руки всем Его детям?

– Хочу, – зарыдала горько ведьма, – но это невозможно… Я слишком плохая.

Новый друг взял ее за руку, как маленькую, несмышленую девочку, и повел, слепую от слез, по незнакомым ей ранее лесным дорогам. Шли они ни долго – ни коротко, в мгновение одно, длиннее жизни тянувшееся, пришли на луг широкий. Никогда не была тут ведьма, только показалось ей это место с детства родным и знакомым.

– Протяни руки, посмотри в глаза.

– Нет, – еще крепче зажмурилась, – не могу, увижу я в Его глазах разочарование и умру. А мне нельзя сейчас умирать. Мне еще исправиться надо. Нельзя мне к Нему плохой прийти.

Взял ее друг снова за руку и дальше повел. Пришли они на берег серебристой реки.

– Протяни руки, взгляни в глаза!

– Нет, не могу, – кричит, бьется ведьма, – увижу я, что не принимает меня такой и умру, а мне нельзя умирать, пока я не исправилась.

Вздохнул ее друг горько, взял ее снова за руку и дальше повел.

Пришли они к водопаду хрустальному. Подумалось ведьме, что в водах этих прозрачных могла бы она отмыть грязь со своего лица, с рук своих и с души. Подошла ближе к струям и увидела в них свое отражение. Лицо ее было светлым, руки чистыми, а душа праведной.

– Протяни руки, взгляни в глаза!

Несмело подняла глаза вверх ведьма, и… нет, конечно, ничего она там не увидела. Но почувствовала ласковое тепло, тихий ветерок отцовской рукой растрепал ее волосы, и почудилась нежность любящего взгляда, как когда-то давно в детстве. Она протянула вверх правую руку, и показалось ей, что ладони касается родная, самая надежная и приветливая рука.

– Скажи это…

– Я не смею…

– Скажи, не бойся. Тут ты так близко… когда еще будет такая возможность, скажи.

– Нет, постой… прежде объясни, кто ты?

– А ты разве не поняла? Я…

– Ангел – выдохнули они одновременно.

– Я – твой Ангел-хранитель. Не бойся. Я всегда был рядом, но не мог показаться, пока ты не была готова. Теперь я всегда буду рядом, всегда буду держать тебя за руку. Не бойся, малышка, скажи это!

Ведьма подняла глаза в небо и сказала шепотом:

– Я люблю тебя, Отец. Я часто теряюсь, прошу тебя, присматривай за мной. И еще… пожалуйста, оставь мне моего Ангела.

Ответом ей было радостное ощущение, что ее слышат, любят и понимают.

Когда Ведьма с Ангелом вернулись в избушку, была уже глубокая ночь.

– Ты заметил, как светло в лесу, несмотря на поздний час?

– Это Его подарок тебе, – улыбнулся Ангел, – ты же пожаловалась, что часто теряешься. Он дал тебе Фонарик своей Любви. Он теперь навсегда в твоем сердце. Фонарик будет освещать тебе Путь, а тем, кто вокруг тебя, – Жизнь.

Они были очень разные. Он – мягкий, легко поддающийся любому влиянию, как перышко на ветру, легко соглашающийся с любым доводом. Когда был неправ, просил прощения, когда боялся ее гнева, легко врал. Ласковый и нежный, страдал от повышенного тона. Талантливый и изобретательный, настолько невнимателен к мелочам, что проваливал любой проект, за который брался. Преданный и любящий пассивной, бездеятельной любовью.

И Она – резкая и жесткая, берущая на себя ответственность за все. Уверенная в своей силе и сочувствующая любой слабости. Незнающая ласковых слов, но требовательная к себе и окружающим. В ее лексиконе не было «могу», а только «надо». Она не любила, но считала себя обязанной заботиться, понимать, принимать, давать, поддерживать и согревать.

Такой была их семейная жизнь. Она готовностью своею к преодолению притягивала в нее препятствия. Он готовностью своей к провалу благополучно вляпывался в неприятности всякий раз. Они были неразделимы и взаимодополняемы.

Она рвалась вверх и тянула его за собой. Ее несокрушимой силы хватало на двоих. Глазами женской мудрости видела Она, что препятствия – на земле, стоит приподняться над ними – и увидишь просторы свободы и безграничности. И Она взлетала. Взлетала и падала, и снова взлетала. Разбивалась в кровь, но залечивала сломанные крылья и взлетала вновь. А Он, вцепившись в любимую мертвой хваткой, с верой в их неразлучность, взлетал и падал с нею вместе.

Однажды, приготовившись к очередному полету, Она решила все, что может помешать ей лететь, оставить на земле. В куче ненужного барахла остались неуверенность, страх, самоуничижение, обиды, чувство вины, чужие убеждения… и Он… Это привело ее в ужас… Как же так? Ведь они вместе, неразлучимы, «в горе и в радости»… Жизнь прожита вместе, дочь, воспоминания, преодоления… Столько дорог пройдено вместе… Как же так, спрашивала она себя раз за разом. Как же ответственность друг за друга? Как же общее дыхание инь и ян?

Мысли не давали покоя, и привычным жестом она включила радио, чтобы заглушить, забить эту журчащую в мозгу боль.

«Муж и жена – одно целое, разделенное на две половины с единственной целью, чтобы эта целостность была осознанной. Но у каждой половины есть свое собственное, суверенное право свободного выбора. И если твоя половина выбирает болото, ты обязан понять и уважать ее выбор, но не обязан принимать его для себя. Когда одна половина выбирает тонуть, а вторая – лететь – это катастрофа, кровавая операция на живом теле, без наркоза. Это всегда смертельный риск, но иногда он спасает жизнь. Ты имеешь право выбрать жизнь, даже если половина тебя выбрала смерть», – говорил голос неизвестного лектора.

И Она решила резать. Оставила его, окруженного бедами и неудачами, провалами и неуспехами, посмотрела сочувственно в последний раз, вспомнив об ответственности, которую взяла на себя много лет назад, выходя за него замуж, вытащила из шкафа белоснежные, постиранные и отглаженные, почти неиспользованные его крылья, положила рядом и взлетела, зажмурив полные слез глаза.