Любовь Овсянникова - Возмездие

Ольга ударилась о стену дома, сползла по ней вниз, встрепенулась и, в состоянии шока не чувствуя боли от травм, поднялась и подбежала к подруге. Тамара лежала на дороге там, где ее застал сумасшедший джип.

— Тамара! — тронула она ее за плечо. — Как ты?

Тамара открыла глаза и попыталась поднять голову. Ни руки ее, ни ноги не двигались, да и вся она была обмякшей, какой-то распластанной, расползающейся по асфальту. Усилия поднять голову передавались только шеей, а торс и все остальные члены словно не принадлежали ей.

— Б-будь… — прошептала Тамара.

— Что? Говори, не молчи, — попросила Ольга. — Я сейчас позову…

Но ей не о чем было беспокоиться, их давно уже обступили люди, где-то звучала сирена «неотложки», кто-то просил расступиться, слышались шепоты и чувствовалась энергетика помощи. Немое сочувствие, сконцентрировавшись вокруг пострадавших, словно успокоило Ольгу, убедило, что все будет хорошо, что теперь можно расслабиться и отдохнуть, оно укутало ее своими пеленами и отодвинуло от происходящего. Ольга услышала далекое Тамарино «… счастлива», на произнесение которого ушли последние силы подруги, и перестала ощущать действительность.

С тех пор прошло немало лет, в течение которых Ольга не переставала оплакивать погибшую на ее глазах подругу, так и оставшуюся неотомщенной. Преступника, похоже, никто не собирался искать, несмотря на то, что она на правах свидетельницы называла марку и номер машины, даже описывала его внешность, насколько сумела ее разглядеть и запомнить. Но дальше проталкивать дело о наезде было некому, ее, во всяком случае, не принимали в расчет, так как она не являлась родственницей погибшей. После нескольких попыток добиться следствия, в которых она по телефону отчитывалась Тамариному мужу, Ольга потеряла надежду на справедливость и поняла, что сама не осилит ее найти. И Тамарин муж посоветовал бросить дело: Тамару все равно не вернешь, а себе навредишь, окончательно истрепав нервы. О том, что на нее тоже был совершен наезд, Ольга сначала даже не думала, радуясь, что жива осталась. А потом тоже махнула рукой. Нет, официально на виновника аварии был объявлен розыск, его фоторобот красовался на фонарных столбах, даже пару раз, когда это оплачивала Ольга, о его поимке объявляли по телевидению. Но на том все и остановилось.

Она все выталкивала из воображения расплывающуюся по асфальту массу и не могла стереть этот недостойный памяти образ, пока спустя время не поняла, что так оно и было, — Тамара исходила кровью. Тогда только наваждение оставило Ольгу. Но все равно она тысячи раз перебирала детали происшедшего и пыталась понять, был ли у Тамары шанс выжить, как-то увернуться и остаться невредимой. И всегда приходила к выводу, что не было. Тамара и так, завидев, что дорожная ситуация изменилась, остановилась и начала пережидать, как поступают все люди, подспудно чувствующие свою ущербность, — маленькие дети, старики и калеки. Благодаря этому прожила на несколько секунд дольше, пока ее не достал этот гад. Конечно, будь Тамара вполне здоровой, она метнулась бы назад, лавируя между отъезжающими машинами, и осталась бы цела. Тогда, возможно, и Ольга не попала бы под удар, понимая, что нарушитель проедет по свободной полосе, как он и намеревался сделать, и нет необходимости покидать свое безопасное место.

А если бы Тамара побежала вперед, постаралась перед колесами джипа закончить переход дороги, удалось ли бы ей опередить его и избежать столкновения? Тоже нет, еще быстрее угодила бы на тот свет, разве что Ольга, поверив в прыткость ее ног, не вздумала бы приближаться к мчащейся машине.

Как ни крути, а выходило, что именно Тамарина растерянность и обездвиженность сообщили Ольге импульс, толкнули на поиски спасительного действия. Она просто чудом осталась жива, и то только потому, что сзади оказался дядька с объемными мягкими торбами, в которых нес на рынок разное барахло для продажи. В него-то Ольга и влетела, потянула за собой и уперлась при ударе о стену дома. А иначе ее голова раскололась бы как скорлупа каштана при ударе об асфальт.

Наверное, в свой последний момент правильно поняла ситуацию и Тамара. В ее положении совсем неуместно было благодарить подругу за попытку помочь, поэтому она, превозмогая смерть, и произнесла пожелание счастья. «Будь счастлива» — сказала она, прощаясь с Ольгой, а в ее лице и со всем белым светом. И тут Ольга делала другой вывод, что теперь обязана стать счастливой, раз это было последнее, чего хотела Тамара.

Или может, от нее лично ничего не зависело — просто бог услышал слова Тамары и подумал, что это ему она завещала блюсти Ольгино счастье, и принялся помогать ей? Во-первых, Ольга, что называется, почти не пострадала в аварии, оказалась лишь слегка помятой. Множественные ушибы, перелом ключицы и плеча — это в такой ситуации ничто. Ольга быстро поправилась и даже в сентябре съездила с мужем на море, как советовали врачи. А во-вторых, спустя несколько месяцев ее бывшие друзья вспомнили, что она классный редактор и знающий издатель, и порекомендовали на хорошо оплачиваемую, а главное, интересную работу.

Ей предложили создать и запустить в работу издательский отдел в крупной полиграфической фирме. Это Ольга знала и любила. Ее не смутило даже то, что отдел надо было развивать по трем направлениям: издавать рекламный еженедельник, обслуживать заказы на выпуск книг других издательств, а также издавать свои книги и работать с авторами с тем, чтобы формировать свое предложение для участия в национальной книгоиздательской программе. Последнее особенно пришлось Ольге по душе — она получила возможность знакомиться с новыми именами, которых за время ее затворничества появилось предостаточно. Не обязательно все они были молодыми людьми, просто многие преодолели зажатость и принялись фиксировать уходящую жизнь в художественных образах.

Одно было плохо — на работу приходилось ездить далеко за город, где стояли новые просторные корпуса типографии, размещались офисы сотрудничающих с нею газет, поставщиков клеев, бумаги и переплетных материалов, дизайнеров и прочей сопутствующей публики. Туда Ольга сначала добиралась трамваем, затем метров триста шла до маршрутного такси, снова ехала, а, выйдя на своей остановке, переходила оживленную трассу, ведущую на мост через Самару. Последние полкилометра Ольга шла прогулочным шагом, разглядывая подлесок, тянущийся вдоль дороги по левой ее стороне, и корпуса швейной и трикотажной фабрик справа, тоже утопающие в окружающих их скверах.

Это была трудная пятидневка. Но, слава богу, она закончилась, и Ольга, стоя у бровки трассы, поджидала маршрутку и, пользуясь моментом, наслаждалась летом. Правда, для этого ей пришлось притиснуться к столбу, на котором висел огромный бигборд, рекламный плакат. Столб вкопали под современное чудо для продвижения товаров основательный, достаточно толстый для того, чтобы от него падала тень, способная укрыть Ольгу от прямых лучей солнца.