Юрий Лигун - Салапапон и Мздыря – два

А второй раз им ничего не было, когда во двор ворвалась милиция с мигалкой, сиреной и собакой, но вдруг выяснилось, что реклама была установлена без разрешения начальника города.

Это мы к чему? А к тому, что попробуйте хоть разок выключить телевизор и посмотреть в окно, в котором круглосуточно идёт классное кино под названием «Жизнь прекрасна и местами удивительна!».

Тем более, телевизоры скоро вымрут. И случится это в тот день, когда рекламу научаться показывать прямо в мозгах. Говорят, недолго ждать осталось. Ровно столько, сколько изобретателям понадобиться, чтобы изобрести какую-то электрическую штучку.

Поэтому Салапапон и Мздыря не только смотрят в окно, а ещё быстренько начиняют мозги хорошими книжками про добрых богатырей и про отважных мореплавателей. Ведь мозги с хорошей начинкой плохого уже не вместят. Они ж не резиновые!

Так что зря изобретатели стараются!

Как известно, море – большое. Однако попасть туда нелегко. Для этого надо, чтобы прицел совпал с целью. А говоря проще, надо чтобы желание совпало с деньгами. Поэтому некоторые прицеливаются год, если не два.

Салапапон и Мздыря только с четвёртого раза попали и то случайно. А когда попали, то сразу в море залезли. И долго не вылезали. А когда вылезли, услышали, как одна загорелая до шкварок тётенька объявляет объявление. Громко объявляет, сразу на наш берег и на турецкий – не хочешь, а услышишь!

– Хотите испытать незабываемые ощущения? – объявляла она голосом, каким нищие выпрашивают деньги в электричках. – Хотите парить в небе, как птицы? Хотите увидеть вид шириной в четыре километра? Хотите потратить деньги так, чтоб не было обидно и больно…

– Хочу! – заорал Салапапон.

– Тогда купите билет на парасейлинг! – бодро закончила тётенька и с любовью посмотрела на Салапапона.

– А что такое «парасейлинг»? – подозрительно спросил Мздыря.

Тётенька с тревогой посмотрела на Мздырю и со скоростью звука объяснила, что парасейлинг – это такой парашют, который привязывают к человеку, а человека привязывают моторной лодке, и запускают в небо.

– А сколько стоит билет? – спросил Салапапон, который последний раз запускался в небо, когда падал с груши.

Тётенька намётанным взглядом оценила крупные и рыхлые фигуры друзей и сказала:

– Запустим даром!

– Почему? – спросил Мздыря, который знал, что всё дармовое, всегда выходит раза в четыре дороже.

– Потому что вас издалека видно будет! Даже с автостанции и с проходящих кораблей. Сразу народ набежит! – бодро объяснила тётенька и добавила: – Тем более, сегодня катером рулит опытный стажёр.

Последняя фраза Мздырю насторожила, зато Салапапон со свистом пропустил её мимо ушей – так ему захотелось испытать незабываемые ощущения и взлететь в небо змеем, чтобы все его увидели.

И таки увидели! И даже услышали, и даже соприкоснулись.

Но это было потом. А сначала все сели в катер. Стажёр, в смысле, ученик, повернулся облупленным носом к ветру, а загорелая тётенька ловко прикрутила Салапапона к парашюту.

– А выдержит? – недоверчиво спросил стажёр, мысленно сравнивая трос и груз.

– Да куда он денется, если я его морским узлом привязала? – отмахнулась тётенька и скомандовала: – Зажигай!

Стажёр зажёг, отчего катер встал на дыбы и рванул навстречу ветру. Парашют сразу раздулся, как полусытый паук, и уволочил Салапапона за корму, как полудохлую муху. Трос-паутинка удлинялся так быстро, что Салапапона сразу зашвырнуло вверх почти на полкабельтова, что в переводе с морского равняется чердаку небоскрёба.

Стажёр обрадовался, что у него всё так ловко получилось, и случайно сбросил газ. От этого Салапапона сразу сбросило с чердака в набежавшую волну.

Брызг было – не поверите! Но Салапапон не стал тонуть, а поплыл за катером, оставляя за собой пенные буруны. Опомнившийся стажёр снова дал газу и выдернул своего первого в жизни клиента наружу, но не всего, а по верхнюю линию трусов. По нижнюю линию не получилось – мотор не тянул. Тогда умный стажёр начал закладывать широкий вираж у берега, чтобы парашют набрал разгон.

Но малость не рассчитал, потому что Салапапона сразу вынесло на переполненный пляж. Перебирая ногами, он побежал по лежакам и надувным матрасам со скоростью пятьдесят километров в час. Чтобы спасти положение, стажёр ещё добавил газку, и Салапапона понесло на пивную палатку.

Увидев, что на них со скоростью шестьдесят километров в час несётся крупная фигура со страшным от страха лицом, народ начал разбегаться. Но весь не разбежался, потому что пальцами ног Салапапон валил народ, словно кегли.

Столько пролитого пива даже продавец пива ни разу не видел…

Тогда стажёр стиснул зубы и прижался к рулю, как гонщик. От этого катер взвыл, а Салапапона понесло на шашлычную, из которой тут же раздалось истошное блеяние. Но не барашка, а шашлычника, который моментально подсчитал будущие убытки. Они были катастрофическими!

И тут лопнул трос!

…Неизвестно, куда бы забежал Салапапон без троса, если бы парашют не зацепился за очередь на прогулочный корабль «Пётр Чайковский»…

Короче, загорелая тётенька во всём оказалась права. Салапапон действительно испытал незабываемые ощущения, и все его увидели.

Но главное не это! Главное то, что Салапапон спас жизнь Мздыре, который должен был лететь вторым…

Так что теперь друзья плещутся возле бережка и без риска для жизни испытывают незабываемые ощущения.

А когда над пляжем разносится бодрый призыв посетить аквапарк, где любителей сумасшедших удовольствий ждёт бешеная горка «Жёлтый унитаз», Салапапон и Мздыря сразу ныряют.

Чтоб лишний раз уши не затыкать!

Однажды Салапапон пришёл к Мздыре и выманил его во двор. И хотя Мздыря спал, но пошёл, потому что лицо у Салапапона было загадочным, как у египетского сфинкса, а уши оттопыривались вопросительными знаками.

– Ты чего? – спросил Мздыря, когда они уселись на край песочницы.

– Я краб! – сказал Салапапон, и его уши из вопросительных знаков превратились в восклицательные.

Мздыря недоверчиво хмыкнул, потому что Салапапон был похож на краба, как кирпич на селёдку. В смысле, ничего похожего! Разве что майка торчала из трусов и носки сползли гармошкой. Но причём здесь крабы?

– Потому что мне приснился сон! – объяснил Салапапон.

– Какой ещё сон? – не понял Мздыря.

– Что я краб, и мой папа краб, и мой мама краб, и мой дядя краб, и мой тётя краб, и все вокруг маленькие крабы, кроме милиции, – неправильно склоняя слова, печально проговорил Салапапон. – Эх…

– А милиция, почему не краб? – удивился Мздыря.

– Почему милиция не краб? – переспросил Салапапон и, воровато оглянувшись, прошептал: – Милиция тоже краб, только большой.