Юрий Лигун - Карасёнки-Поросёнки

Кухня у них была маленькой, поэтому одна папина рука упёрлась в стенку, а другая вылезла в окно.

– Ух, ты! – сказала Капа, представляя, как карасёнковский карась лежит на сковородке, а его хвост болтается на улице.

– Андрюша, – засмеялась мама, – если бы там водились двухметровые караси, деревня называлась бы Китёнки.

Папа подмигнул Капе и сказал:

– Кажется, мама нам завидует.

– Конечно, завидую. Вы там отдыхать будете, а я тут – работать. Но, если вы поймаете в Караське двухметрового карася, я буду только рада. Нам его на целый месяц хватит, а из чешуи я сошью себе кольчугу. Хоть не страшно будет после работы домой возвращаться.

– Как бы этот карась сам их не поймал, – забеспокоилась бабушка Тоня.

– Не поймает, – успокоила бабушку мама. – Он их даже не заметит. Такому карасю нужна добыча покрупнее, – вроде нашего Барбарисовича.

Тут уже рассмеялись все. Барбарисович был маминым начальником и врачом каких-то там экономических наук. Вообще-то, его звали Борис Борисович, а своё прозвище он получил за любовь к леденцам «барбарис». Он мог съесть их целый мешок, тем более, что зарплата позволяла. Мама говорила, что Барбарисович имеет большой вес в министерстве, не то что их папа, который хуже спички…

– Твой Барбарисович такой карась, что и сам, кого хочешь, съест, – сказал папа. – Жалко, что он тебя не отпускает. Лично я буду скучать.

– И я тоже, – сказала Капа.

– Ничего, зато мама от вас хоть немного отдохнёт, – сказала бабушка Тоня, которая недавно посмотрела фильм «ОДИН ДОМА» и жуть как боялась оставаться дома одна.

Деревня Карасёнки оказалась совсем рядом: два часа езды на самолёте, полчаса на автобусе и пять минут пешком.

Бабушкин дом стоял на пригорке, только сразу его можно было и не заметить. Неприметный был домик, с маленькими окошками и плоской крышей. На окошках висели деревянные дверцы, которые назывались ставнями, а сверху торчала кирпичная труба. Когда папа подошёл к калитке, из-за трубы вышла чёрная бородатая коза и сердито застучала по крыше копытом.

– Бодун, ты чего? – послышалось из-за забора.

– Беее-е-е, – закричала коза Бодун.

– Открывайте, свои! – забарабанил в калитку папа.

– Батюшки-светы! Андрюша! А я вас к завтрему жду…

Калитка распахнулась, и на улицу выскочила маленькая старушка в белом платочке.

– Мама! – тихо сказал папа.

– Андрюша! – ещё тише ответила старушка и залилась горючими слезами.

Капа сначала испугалась, а потом поняла, что старушка плачет от радости, потому что глаза у неё улыбались.

– Вот, – сказал папа и сел на чемодан. – Приехали…

– Внученька! – ещё сильнее зарыдала бабушка Капитолина Ивановна. – Какая ты большая!.. Да что ж это я? Вы, поди, голодные с дороги? А я вас на улице держу…

Хотя бабушка ждала их только к завтрему, в комнате на столе стояли цветы, кастрюля с борщом, чугунок с кашей, миска с помидорами, яблочный пирог и четыре куриных ноги. Правда, ноги не стояли, а лежали кучкой на тарелке.

Борщ был густой и красный-прекрасный. Бабушка положила в него горку желтоватой сметаны и посыпала сверху зелёным укропом. Капа ела борщ за обе щёки, а бабушка рассказывала последние новости. Новости были смутные. На почте кончились конверты, Семёновна третий день мается зубами, у Митейкиных снова пополнение, а Витькин Колька совсем дурной стал, бегает с вилами по деревне и песни орёт, а как тверёзый – так его вилы сроду в руки взять не заставишь.

После каждой новой новости папа удивлённо говорил:

– И кто бы мог подумать?…

– Ой! – вдруг вскрикнула бабушка. – Я же хотела салата накрошить. Внученька, сбегай за огурчиками.

Капа вопросительно посмотрела на папу. Дома ей не то что за огурцами, а даже за помидорами в магазин бегать не позволяли.

– Иди-иди, – разрешил папа.

– А деньги? – спросила Капа.

– Зачем деньги в огороде? – не поняла бабушка.

– Она думает, что огурцы растут в магазине, – объяснил папа. – Но мы затем и приехали в деревню, чтобы рассеять некоторые городские иллюзии.

– Ты бы, Андрюша, попроще объяснялся, – сказала бабушка, – а то тебя народ не поймёт. Народ нынче шибко нервный: чуть что – за вилы хватается.

– Не переживай, мы тоже народ, – усмехнулся папа и повёл Капу в огород.

Капа знала, что такое огород. У городской бабушки Тони на балконе в фанерном ящичке рос зелёный лук. Но деревенский огород в ящичек точно бы не поместился. У бабушки Капитолины огород был капитальным. Тут росли помидоры, баклажаны, кабачки, картошка и другие продукты, названия которых Капа не запомнила. Правда, если честно, картошку Капа не видела, потому что картошка растёт вверх тормашками: сверху несъедобные листья, а под землёй всё остальное. Папа сказал, что картошку собирают лопатой. Капа привезла с собой лопатку, но папа сказал, что каждому овощу – своё время, и время картошки наступит осенью.

А вот огурцы нашлись быстро. Они были украшены жёлтыми цветочками и росли на палочках, воткнутых в грядку. Огородные огурцы были маленькими, твёрдыми и колючими. Папа взял один, вытер об штанину и с хрустом съел. В воздухе запахло свежестью и прохладой.

– Красота! – сказал папа, жмурясь от удовольствия.

– Красота! – сказала Капа и тоже съела огурчик.

После обеда папа с бабушкой сели во дворе на скамеечку, а Капа пошла осматривать хозяйство. Кроме огорода у бабушки был сад с деревьями и много всякой живности. В загородках кудахтали куры и крякали утки. По двору вразвалочку ходили большие гуси и перекатывались маленькие, похожие на пушистые шарики. Капа хотела положить одного гусёнка в карман, но взрослым гусям стало жалко: они поднялись на цыпочки, захлопали крыльями и зашипели.

Чтобы не дразнить гусей, Капа пошла знакомиться с Марсиком. Марсик был рыжим, как апельсин. Он сразу полез кусаться, но бабушка крикнула: «Марсик, псыть!» Марсик завилял хвостом, похожим на кудрявый бублик, и ушёл в будку, громко волоча за собой железную цепь.

Потом Капа встретила козу, только не Бодуна, а другую – белую, с чёрным козлёнком. Козлёнок сразу полез бодаться. Он взбрыкивал задними ножками и смешно мотал головой.

– Нюрка, брысь! – закричала бабушка, и коза с козлёнком ускакали за дерево.

Потом Капа встретила кошку. Кошка лежала на правом боку и щурилась на солнце.

– Кис-кис-кис, – сказала Капа.

– Мяу, – лениво ответила кошка и дрыгнула передней лапкой.

Незаметно Капа дошла до дырки в заборе. За забором начиналась лужайка. Посреди лужайки в высокой траве лежало что-то коричневое и большое. Капа подобралась ближе и тихо сказала: «Эй!»

Коричневая гора зашевелилась и встала на ноги. Это была корова. Капа знала, что коровы бывают, но она не знала, что они бывают такими большими. Корова задумчиво пошевелила губами и сказала: «Мууу-у». У неё это получилось даже громче, чем у парохода, на котором они в прошлую субботу ездили на пляж. Капа попятилась. Корова подумала и шагнула к ней. Капа развернулась и побежала. Она бежала быстро-быстро, но всё равно успевала кричать «бабушка-бабушка-бабушка-бабушка!»