Вера Космолинская - Авалон

Кровь — это мираж. Песок — это мираж. Солнце — это мираж. Земля и небо — мираж.

Мы вернемся. Мы всегда возвращаемся.

Ведь имя нам — Легион.

18.06.01

Звезды — совсем не то, что мы о них думаем.

Вы думаете, там что-то есть наверху? Что-то материальное, что-то похожее на жизнь, что-то за этими светящимися окнами.

Ничего там нет.

Любопытно, верил ли кто-нибудь когда-нибудь по-настоящему в то, что звезды светятся?

Они не дарят свет.

Они дарят мрак.

Говорят, чем ночь темней, тем ярче звезды. Но не путайте причину со следствием. Чем ярче звезды, тем больше они испускают тьмы. И при этом пристально сверлят нам спины своими жгучими острыми буравчиками.

Зачем? Быть может, им страстно хочется стать нами. Украсть наши маленькие теплые жизни. Просто, чтобы забыться, забыть о том, как жутко быть звездой во тьме, и сеять только тьму собственного отчаяния и ужаса.

Мы это чувствуем — как каждая звезда пристально смотрит нам в спину. Поэтому мы боимся темноты. Особенно, когда звезд не видно. Потому, что это не значит, что они не видят нас. Они могут быть где угодно, окруженные тьмой, и могут напасть — тогда, когда мы их не видим. А когда в ваших глазах мерцают звезды — это значит, что они уже поджидают вашу душу.

А однажды каждый из нас окажется в пустоте и темноте, где вокруг будут только звезды. И они будут далеко-далеко от нас. Потому, что будут нас бояться. Ведь мы будем такими же звездами, исторгающими холод и тьму. И мы будем пристально смотреть им в спину. В пустоте не спрячешься. И им будет некуда деться. И вокруг будет бездна звезд.

Не правда ли, именно это нам видится в самых страшных кошмарах? И мы знаем, что это правда. Слишком долго мы были звездами, перед тем, как стать нами.

Звездами всегда приходится быть слишком долго.

И мы всегда возвращаемся.

Через тернии — к звездам.

22.05.01

Зачем я убил ее? Не знаю. Я совсем не хотел ее убивать. Но когда она подошла ко мне, сияя доверчивой улыбкой, я нарисовал ей вторую улыбку обычным кухонным ножом.

Зачем?

Я не хотел ее убивать…

Я любил ее. Любил, как мог. Я носил ее на руках и осыпал цветами. Мне казалось, что и она счастлива. Но порой она бывала печальна, и эта печаль жила своей жизнью, как маленький черный зверек. То есть, это я думал о ней, как о маленьком черном зверьке, но на деле, должно быть, он был настоящим монстром. И я не смог спасти ее от него.

Наверное, я так и не смог понять ее до конца. Если бы я смог, может быть, я смог бы и спасти ее?

Но я задумался об этом слишком поздно. Когда нашел ее крепко спящей, рядом с пустым пузырьком от снотворного.

Она спала уже давно.

Она успела окоченеть…

Я убил ее тем, что не смог защитить от нее самой. Не смог спасти…

Не знаю, почему я сделал это кухонным ножом… Наверное, в нем было что-то от нее. И когда моя собственная печаль превратилась в черного монстра — монстра, что правит этим миром, что создал этот мир… я вскрыл себе вены этим ножом.

И теперь, каждый день она приходит ко мне, доверчивая и беспомощная, и каждый день я вновь и вновь убиваю ее. И не могу остановить свою руку. Ведь ее просто нет — мертвецы бесплотны. Мы способны испытывать боль только оттого, что режем другого, того, кто любим и дорог, снова и снова, каждый день…

Может быть, это даже не ад.

Это просто Королевство Печали…

14.02.2002

Его тело было зеленым, охваченным тленом. Словно священные уреи [3] Священные змеи, украшения в виде их означают божественную власть и мудрость. , змеились на его челе черви. Он был разрублен на части, но я сложила вместе эти куски, и тлен и черви словно сплели его снова, в одно целое. И слезы мои высохли, когда я увидела, сколько бурной жизни произрастает на нем, славя его своей упитанностью и бойкостью! Черви кланялись ему, и лобзали его, произрастая из него.

И тогда я поняла, что он — жизнь! Что он — бог! О возлюбленный брат мой Озирис! Хвала тебе! Вечная слава! Ибо я видела, что жизнь никуда не уходит из тела! Подобно солнечному свету, дарит она жизнь ничтожным созданиям в могучем и добром своем сиянии!

А значит, и ты никогда не умрешь!

Так сказано мною, Изидой — владычицей Истины, что явилась передо мной во всем своем блеске и ясности.

Ты есть злачное поле, и хлеба, и янтарное пиво.

О брат мой Озирис, воплощенье блаженства за гробом, ты будешь править вечно над миром — посмотри, как он зелен — как ты, и как славно кишит бурной жизнью — как ты, и из него, как из тебя, все произрастает!..

02.10.01

Никто по-настоящему не верит в смерть. Никто не верит в то, что он не вечен, и не правит миром. Они не хотят говорить о смерти, или говорят о ней только как о какой-то игре. Не желая верить в свободу, и в то, что этот мир ничего не стоит, что он не вся вселенная, а лишь песчинка, всякий раз выгорающая почти дотла, и давно бы выгоревшая, если бы не разливы Нила. Но тот, кто есть бог в этом маленьком мирке, еще не бог вселенной.

Бывает, что это по-настоящему бесит. Ни с кем из них нельзя поговорить серьезно. Они и вовсе не знают, что значит серьезность. Ни Осирис, ради шутки спрятавшийся в гробу… Ну, что ж, тогда я заколотил этот ящик и сбросил его в «животворящий» Нил. И «бог» умер. Ни Исида, разыскавшая его в этом ящике, и делавшая вид, что он жив, и только притворяется. Чтобы ее разубедить, я разрубил покойника на части и разбросал их по всем сторонам света. Но Исида, с упорством, достойным лучшего применения, разыскала все кусочки, и сложила их «как было». Так как держались они не очень хорошо, она склеила их какими-то смолами и завернула результат в многослойные бинты, после чего опять объявила, что Осирис — жив.

Все они — просто сумасшедшие, пораженные слабоумием и манией величия. И все они мнят себя богами.

То ли дело — я? Мой разум чист и ясен, и жгуче резок, как порывы жестокого, сухого ветра пустыни. Я знаю в чем истина — в том, что всему приходит конец, и все в конечном счете будет сметено этим беспощадным ветром — как я сметаю все, что встает на моем пути, и все обратится в прах, кроме самой Смерти, — без всякого Царства Мертвых, о котором бредит и сочиняет сказки полоумный Анубис, — смерти великой, необъятной и окончательной — вот оно — настоящее божество! И иного нет во Вселенной. И лишь я, чувствующий себя ее воплощением, лишь я один могу именоваться великим богом, царящим над всем миром. Ведь всему миру, и час этот не за горами, с моей помощью скоро придет конец!

Но сумасшедшая Исида, считающая себя Хранительницей Истины, все еще верит в то, что жизнь побеждает. Недавно она родила сына и нарекла его — Гор. И верит в то, что когда он вырастет, то сумеет убить меня. Ха-ха!.. Нет силы во вселенной, способной убить Смерть!