Вера Космолинская - Авалон

«Что ты чувствуешь?» — прошелестел золотой голос прохладным ветром.

— Боль, — кажется, только подумал я.

«А не страх?» — спросил голос.

— Нет, — сказал я. — Это не мой страх. Это только моя боль. И она лишает меня страха… А может, это и страх. И усталость. И нежелание жить.

«Чего же ты желаешь? Если не жить? Не чувствовать эту боль?»

— Не знаю, — ответил я. — Наверное, спать вечно.

«Вечно… — прошелестел голос. — И не видеть снов?»

Я улыбнулся.

— Отчего же. Пусть будут сны.

«А разве жизнь — не сон?»

— Пожалуй, сон.

«Ведь сны не утомляют?»

— Они бесплотны.

«А жизнь?»

— Пожалуй, тоже.

«Ну, тогда…»

— Что? — вдруг вырвалось у меня в неожиданном нетерпении.

Статуя загадочно улыбалась.

«Тогда, почему бы тебе не жить вечно?»

Я рассмеялся.

— Что же. Это мысль. И все же, в чем был смысл?

«Чего?»

— Нашей встречи.

«Только то, что ты искал и нашел».

— Нашел что?

«Ответ на свой вопрос».

— Для этого я мог не приходить сюда.

Статуя загадочно улыбалась.

«Если ты уверен в том, что приходил сюда».

— Конечно, — сказал я.

И в это мгновение все изменилось. Я стоял у своей палатки, а вокруг бледным призраком занимался рассвет. Ближайший часовой, которого я видел, спал, и крепко, должно быть, после вчерашнего веселья. А из глубины джунглей донесся странный клич — это не был крик птицы или зверя. И мне казалось, что я вижу скользящие тени — людские тени…

— Тревога! — вскричал я и, бросившись к сонному часовому, выхватил у него рожок. Времени едва хватило, чтобы протрубить сигнал, а дальше пришлось пустить в ход револьверы, и все, что пришлось под руку…

Схватка была короткой и жестокой, но нам удалось отразить нападение.

Если бы мне не случилось в ту ночь проснуться по неясной причине, все могло быть иначе. Быть может, если бы я не подумал тогда: «почему бы мне не жить вечно и не видеть сны»? Или, если бы я не встретил Золотого Будду, предложившего мне отнюдь не нирвану, чьи мотивы так же неисповедимы, как пути иного, хорошо известного нам божества.

Я не стал искать его в джунглях, хотя, как мне кажется, ясно помнил дорогу. Но это было бы ни к чему, даже если он действительно существовал, даже если на самом деле был из чистого золота. Ведь это не имело значения. Разве что его голос, который, быть может, мне только приснился.

29.05.01

Чистая доска (tabula rasa) — понятие, введенное Аристотелем, в связи с представлением, что сознание младенца есть чистая доска, на которой свои письмена пишет затем жизнь.

Левша (лат.)

Священные змеи, украшения в виде их означают божественную власть и мудрость.