Леонид Гришин - Эхо войны

– А умеешь?

– Теоретически да, а практически не пробовал.

Он сел за руль, довольно уверенно завел, включил первую скорость и плавно двинулся, вовремя включил вторую, третью… Ехали на его знакомое место, километров двадцать от города. Там в Волгу впадал приток. Очень красивое место, лесок был, овраг спускался к реке. Мы подъехали на такое место, где уже кто-то был. Как выяснилось, там бывал Павел Устинович, обжил и обрыбачил это место.

– Как ты сюда добирался? – спросил я.

– На велосипеде. Я люблю на велосипеде ездить. Чтобы нам вечером не суетиться и не искать ничего в темноте, давай все сначала подготовим, а потом начнем рыбачить.

Я согласился. Волей-неволей получилось так, что я оказался подсобником. Я пошел заготавливать дрова, а он начал тут обустраивать место под наш быт. Когда я подходил к нашему табору, то удивился – там уже стояли столик, взявшийся неизвестно откуда, и раскладные стульчики. И еще какие-то приспособления: тренога под казан и подставка интересная. Мое дело было заготовить дрова. Я нарубил их и сложил отдельно.

Что меня удивило, так это то, что вместо котелка у него был самодельный казан, причем кверху зауживающийся. Я первый раз видел такой. Сделан аккуратно из нержавеющей стали, крышка хорошо подходит, чувствуется, что с умом и любовью сделано.

– Не беспокойся, из нержавейки, не хромовый, – сказал он, увидев мое любопытство.

На вид я сразу определил, что сталь пищевая.

– Вот здесь можно поставить, если желаешь, закидную удочку. Может налима взять, – сказал он.

– Как? В августе налим?

– Да, бывают такие случаи. Вот видишь: там родник, и я предполагаю, что там еще бьют ключи под водой, а налим, как ты знаешь, он где холодно, туда и лезет. Если хочешь, мы поставим там. А ниже – яма, там вполне возможно взять леща. А еще чуть ниже перекат – там судачков. Я вначале пройдусь со спиннингом, погоняю окуньков, видишь, где чайка. Я схожу, а ты пока ставь снасти.

Как он сказал, так я и поставил. Причем я обычно пользовался сторожками. Приезжал, находил лозины, отрезал палочки около метра, расщеплял и прикреплял колокольчики. У него же сделаны специальные приспособления на пружине – металлические стерженьки, и на них крепятся самодельные колокольчики. Все сделано с любовью.

Не успел я поставить на леща закидную, как зазвонил колокольчик. Радостно, конечно, что с первого раза. Я почувствовал что-то довольно приличное. Не скажу, что это полноценный лещ, но и не подлещик – на килограмм. Я его вытащил. Первая рыбка была в садке. Затем еще зазвонили колокольчики, пошли подлещики ловиться. Смотрю, на том месте, где возможно поймать налима, по словам Павла Устиновича, зазвонил колокольчик. Странно, но попался судак, приличный судак – за килограмм. Иными словами, рыбалка шла удачно.

Пришел Павел Устинович. У него было какое-то складное ведерко и болоньи. Довольно необычное, интересное круглое ведерко, и в нем с десяток приличных окуней. Я заглянул – окуни не живые.

– Я сразу их засолил, чтоб они были готовы, – сказал Павел Устинович, заприметив мой интерес к его улову.

А в садке у него было еще несколько крупных окуней. Для меня вначале непонятно было, зачем так разделять.

– Давай ужин уже готовить? Я вижу, ты тоже натаскал.

– Да, тут прекрасное место.

– На уху что будем?

– Вот этого леща возьмем килограмма на полтора, судочка и пару окуньков, думаю, этого будет достаточно. С окуней и судака чешую не надо чистить, только с одного леща.

Я спустился к воде и увидел там приспособление для чистки рыбы, и видно было, что кто-то уже им пользовался. Я воспользовался этим приспособлением, почистил рыбу. Окуня чистить просто: берешь за жабры, разрываешь, и все внутренности выходят, судака пришлось разрезать, леща тоже. Все это я вымыл и на противне принес. Он за это время разложил дрова. На костер поставил еще одно приспособление. Оказывается, у него аккуратная складная мини−коптильня была, туда помещалось два приличных окуня. А окуни были грамм по четыреста.

Оказывается, в этом ведерке окуни у него сразу солились. Он делает крепкий соленый раствор и, когда поймает окуня, сразу бросает его туда, в этот раствор. За то время, пока он рыбачит, они засаливаются. А пока готовится коптильня, они уже готовы – соленые. Надо сказать, очень вкусные окуни получались. Я наблюдал за тем, как он варит уху, колдуя над ней, добавляя из баночек, скляночек разные специи. Вот в этих баночках и перловка, и пшено. Каждая специя в отдельной баночке. Затем он опустил в уху картошку, которую я начистил, согласно его рецепту. Я, правда, так его и не запомнил. Лук, он говорил, надо вовремя запустить и вовремя вынуть, чтоб из ухи не получить луковый суп. Это, может, присказки для какого-либо гурмана, но дело подходило к концу – уха почти была готова. Я достал колбасу, сыр, зелень, все это разложил на столике. Он тоже достал сало, причем двух сортов. Одно сало толстое, светящееся, второе более тонкое, типа бекона, и специи: хрен и горчицу. Ее я, правда, никогда не брал с собой. Он достал интересные стопочки, формы «компании», как он сказал, которые раньше были на кораблях…

Павел Устинович продолжал колдовать над ухой: что-то добавлять, что-то подсыпать, пробовать, одновременно на столе что-то делать. Я смотрел за его манипуляциями, пытался запомнить, что за чем идет, но, в конце концов, все перепутал. Помню: последним из того, что он добавлял, были семена укропа. Он проследил, как они тонут, поправил ложкой, прикрыл казан крышкой. Из бездонного своего рюкзака что-то достал (оказалось, специальное приспособление для того, чтобы снимать горячий казан, не обжигая руки), снял казан, приговаривая:

– Ну вот, теперь успокойся.

Поставил казан не на траву, а на специально приготовленное место – песочек, потом подошел к столику, взял стопку, налил ровно до краев водки, причем стопка, как потом выяснилось, ровно пятьдесят грамм, приоткрыл крышку, влил в уху.

– Теперь постой, постой, немножко успокойся, – сказал он неизвестно кому.

Далее он достал небольшую сковородку, поставил над углями, налил в нее кукурузное масло. А у него уже были подготовлены нарезанные кусочки хлеба. Сковородка разогрелась, он обжарил эти гренки, которые в итоге приобрели очень приятный, аппетитный цвет, выложил на тарелочку, чтобы остыли, потом на каждый кусочек нанес тонкий слой горчицы. Положил тоненький ломтик сала, поверх сала нанес тоненький слой хрена, положил ломтик бекона, причем каждый ломтик сала и бекона абсолютно точно повторяли форму хлеба. На бекон положил очень аккуратно отрезанный по форме хлеба тоненький ломтик малосольного огурчика, затем этот кусочек хлеба разрезал пополам. Получилось восемь бутербродов, каждый на один укус. Затем появилась на столе посуда: деревянные ложки, причем ложки были самодельные, вполне возможно, что Павел Устинович их сделал сам, и миски очень оригинальной формы. Я взял миску, ложку, примерил: очень по форме миска к ложке подходит. Он молча наблюдал за мной.