Леонид Гришин - Дылда

Получив пенсию на почте, я зашёл в магазин, прикупил конфет для твоей сестры – решил зайти к твоему отцу на обратном пути. Дома его не оказалось, поэтому я присел на скамейку и стал ждать. Через некоторое время Егор пришёл. За ручку он вёл Тому. Я протянул ей пакетик конфет, она обрадовалась и побежала в дом. Егор присел рядом, кликнул жену, попросил принести вино и два стакана.

Из дома вышла красивая женщина, в руках она держала бутылку и два стакана.

– Да вы бы уж в хату заходили лучше. Что вы тут на улице?

– Нет, мы уж тут.

Твой отец налил в стаканы вино.

– Ну ладно, служивый, давай за здоровье…

Мы выпили.

– А теперь давай за твоих родителей, живы они?

– Матери уже давно нет, а отец на далёком Сахалине.

– Ну что же, хорошо хоть батька жив. Давай деда с бабкой, да мать твою помянём, да моих деда, отца и мать.

Мы не чокаясь выпили ещё раз. Я спросил твоего отца, как его зовут. Мы познакомились.

Я стал обживаться на том хуторе, застеклил окна, подправил дверь, побелил печку и наколол дров. Рядом была река, я приспособился ловить в ней рыбу. Дважды в месяц я ходил в станицу за продуктами и пенсией, регулярно останавливался у дома твоего отца. Мы с ним подружились, он всегда встречал меня. Иногда мы просто сидели и беседовали, иногда он угощал меня вином.

Однажды встреча наша была тревожной, по всей станице объявили, что началась война. Отец твой сказал мне тогда, что его сразу призовут, а меня попросил помогать вам, заглядывать хоть изредка. Я дал обещание.

В тот вечер мы с ним последний раз перед тем, как он ушёл, выпили за ваше здоровье. А ещё в тот вечер мы обмыли твой день рождения. Тебе в тот день исполнился годик…

… Дождь, наконец, кончился. Сквозь тучи пробилось солнце, и на улице стало непривычно тихо после дождя. Было слышно, как поют птицы и падают капли с деревьев. Кот спрыгнул с колен Серафима, потянулся и куда-то убежал.

– Ну, вот и всё, – сказал Серафим, пока убирал плед.

Он припомнил всё, что знал о Василии Васильевиче. Загадочный всё-таки был человек, и смерть его была загадочна…

Серафим после школы в 1958-ом поступил в университет в Ленинграде. Он раз в неделю писал два письма – одно матери, второе Василию Васильевичу. Тот отвечал, что живёт по-прежнему, на том же самом месте, чувствует себя хорошо, часто навещает мать. Мать Серафим в письмах спрашивал о здоровье Василия Васильевича, та неизменно говорила, что с ним всё в полном порядке.

Уже после того, как Серафим закончил университет и уже два года как работал, ему позвонила мать. Она сказала ему тогда, что Отшельник неожиданно куда-то пропал. В отпуск Серафим приехал в станицу, вместе с матерью они осмотрели дом Василия Васильевича, но никаких следов не нашли. Хата была начисто вымыта, печка была как новая, было видно, что её побелили совсем недавно. Все снасти аккуратно сложены, пол вымыт, мусора нигде не было. Отшельник словно сквозь землю провалился. Серафим прошёл по местам, где они когда-то ставили силки на зайцев, на белок, барсука – нигде ни одного силка или петельки. Проверил он также любимые места Василия Васильевича, где он ставил крючки на крупную рыбу, но и там не было никаких следов. Следов Отшельника не было вообще.

Они с матерью вызвали милицию, написали заявление, но те тоже не знали, что делать. Ведь никаких соседей, друзей или родственников у Василия Васильевича не было.

Серафим уехал, так и не получив никакой информации ни от Отшельника, ни об Отшельнике. И только в станице старожилы вновь стали шептаться о нечистой силе, которая жила в том хуторе. Сгинул, говорили они, без следов так и сгинул…

Я гулял с внуком по пустынной аллее парка. Ему уже 12 лет, мы шли с ним и разговаривали.

– Смотри, дед, – вдруг останавливается он, – пять рублей на дорожке валяются.

Я вгляделся и действительно – на дороге лежала новая пятирублёвая монета.

– Её можно брать или нельзя? – спросил внук.

– Ты задал очень интересный вопрос, я тебе так сразу ответить не могу. Само по себе достоинство этой монеты небольшое. Если кто-то её потерял, то вряд ли станет за ней возвращаться… Но я не об этом. Знаешь, на островном Китае есть такое поверье, что когда человек умирает, то грехи его переносят на монету небольшого достоинства. Её заговаривают и бросают на дорогу. И если проходящий мимо человек поднимет эту монету, то с ним случится множество несчастий. От маленькой монеты, поднятой в Китае, могут быть большие неприятности.

– Дед, а ты крупные деньги находил как-нибудь?

– Кто-то теряет, а кто-то находит. Находил однажды и я. Это было довольно давно, когда я сам ещё был немногим старше тебя и жил в небольшом провинциальном городке. Помню, у нас была мода кататься на велосипедах – куда бы мы не направлялись, мы не шли, а ехали. Причём мы даже не ехали, а самым настоящим образом гоняли. Казалось даже, что мы пешком реже ходим, чем на велосипеде катаемся…

…Однажды я ехал с приятелем по дорожке. Она была узкая, поэтому мы ехали друг за другом, он впереди, а я сзади. В какой-то момент мне вдруг показалось, будто мой велосипед переехал денежную купюру. Я не стал останавливаться сразу и ещё какое-то время ехал вперёд. Я думал, мало ли что могло попасть мне под колесо? Может, бумага из-под папирос или ещё что-нибудь. Но потом любопытство взяло своё – я развернулся и доехал обратно к тому месту. На том месте я и правда нашёл купюру, да ещё и не какую-нибудь, а 25-ти рублёвую – большую, по тем временам, сумму. Я наклонился и поднял её. До денежной реформы 1961 года 25 рублей были синеватого оттенка и довольно крупного размера. Я обратил внимание, что, наехав велосипедом, я немного придавил её в двух местах. Однако это всё равно была нормальная купюра, я огляделся и, не увидев на неё других «претендентов», спрятал её в карман.

Я стал снова разворачивать велосипед, хотел было ехать, но вдруг заметил вдалеке мужчину Если бы я только что не нашёл 25 рублей, я бы, конечно, не стал обращать на него внимание, а сел бы и поехал. Но теперь же я дождался его.

Он уже почти поравнялся со мной. Теперь я смог рассмотреть, что это был довольно пожилой мужчина, который явно что-то искал, смотря себе под ноги. На меня он не обратил практически никакого внимания – даже головы не поднял.

– Дядя, вы что-то потеряли? – решился спросить я.

– Да, молодой человек, – ответил он, остановившись и рассмотрев меня. – Я в магазин пошёл, знаете ли, а деньги положил в карман. Где-то на этой дорожке я доставал носовой платок, и они у меня, наверное, выпали. Потому что когда я зашёл в магазин, то в кармане их не нашёл.

– А вы случайно не 25 рублей потеряли?

– Да, именно 25 рублей одной купюрой, – удивился он и посмотрел на меня, ожидая, что я скажу дальше.