Елена Мищенко - Жизнь в борьбе и фресках. Бен Шан

Работая над фресками, Бен готовился к персональной выставке. Он не знал, где и когда она состоится, но верил в то, что это обязательно произойдет. Героями его небольших по формату живописных работ были простые люди. Он не относился к тем художникам, рисунки которых радуют глаз. Бен Шан не рисовал цветы или красивые пейзажи. «Живопись есть отражение состояния души», – говорил он и запечатлевал то, что окружало его: вернувшихся с фронта инвалидов, безработных шахтеров, в глазах которых застыло отчаяние, покосившиеся старые дома, – он рисовал саму Жизнь.

30 сентября 1947 года открылась ретроспективная выставка Бена Шана в нью-йоркском Музее современного искусства (МоМА). Это было самое счастливое событие доя 49-летнего художника. Выставка была признанием его популярности, принятием его стиля, его художественного видения. Огромную помощь в создании выставки оказала также поддержка Эдит Хэлперт. Она всегда верила в него, пропагандировала его работы, отсылая их в крупнейшие музеи Америки.

У Бена Шана появились новые могущественные друзья, которые поддержали его и устроили ему эту грандиозную ретроспективу. На почетном месте была размещена серия его работ: «Страсти по Сакко и Ванцетти». Выставка была блестяще организована, присутствовали почетные гости – меценаты, известные искусствоведы, критики крупных газет. Это была заслуга Альфреда Барра, директора МоМА, и Джеймса Соби, партнера, мецената.

Мистер Соби – изящный молодой человек, выпускник Йельского университета, блестяще разбирался в живописи и был горячим поклонником Бена Шана.

Влиятельная газета New York Times вышла с благосклонным обзором выставки. Казалось, у художника начался долгожданный период творческого подъема. Период, когда можно заниматься любимым делом. Однако все было далеко не столь радужно…

Изучая пристально биографию Бена Шана, время, в которое он творил, находишь, к своему удивлению, много общего с обстановкой и нетерпимым отношением к авангардному искусству в Советском Союзе. Оказывается, у Никиты Сергеевича Хрущева и его присных были предшественники в Америке, стране, которая нам, тогдашним гражданам Советского Союза, казалась цитаделью творческой свободы. Художников-модернистов преследовали, их картины уничтожали, их лишали возможности работать. Просто началось это несколько раньше.

Бен Шан, за развитием творчества которого следили не только дружеские глаза, оказался в списке «нежелательных художников» с точки зрения представителей официальных кругов Америки.

Это началось в 1947 году, когда Госдеп в ответ на просьбу правительств нескольких государств организовал передвижную выставку современного американского искусства. Экспозиция была разделена на две части – одна направилась в Европу, другая – в Латинскую Америку. Было отобрано семьдесят девять работ, среди которых были также произведения Бена Шана. Однако этот тур, который был широко разрекламирован с целью показать, как американское правительство заботится об искусстве, был неожиданно прерван с самого начала. Республиканцы правого крыла вместе с представителями прессы заявили, что это искусство лишь выставляет Америку в неверном свете, позорит ее.

Президент Трумен сказал: «Если это искусство, тогда я – представитель племени мумбо-юмбо». Он убедил госсекретаря Джорджа Маршалла отозвать эту выставку. Картины, таким образом, были показаны лишь на Гаити и в Чехословакии.

Шестого мая 1947 года Маршалл объявил, что ни один цент налогоплательщиков не будет потрачен на приобретение этих работ. Это заявление госсекретаря вызвало бурную реакцию в обществе, поднялась волна протеста, вся коллекция картин была продана за смешную сумму пять тысяч долларов.

Спустя два года атака на современное искусство усилилась. Она была возобновлена конгрессменом от республиканской партии из Мичигана неким Джорджем А. Дондеро. Он в своих пламенных речах утверждал, что это все – «коммунистическое влияние с целью расколоть здоровое американское общество».

Он говорил, что «коммунисты хотят контролировать искусство в Америке, что термин «современное искусство» является синонимом коммунистического.

Его речи содержали прямые обвинения в адрес европейских стран, откуда пришла эта «красная зараза». Он сказал, что инструментами разрушения являются все «измы», включая футуризм, кубизм, дадаизм, экспрессионизм, абстракционизм и сюрреализм. Указывая на Музей современного искусства как на рассадник зла, он говорил: «Одним из доказательств этого является издание книги о художниках Бене Шане, Диего Ривере и Давиде Сикейросе». Конгрессмен Дондеро утверждал без обиняков, что «красные микробы» проникли в американское искусство, что в этом он видит руку Москвы.

Следует отметить, что в это время в Советском Союзе официально существовало только искусство соцреализма. Первая выставка, на которой экспонировались в Москве художники авангардного направления, состоялась в 1962 году. Это была выставка работ студии «Новая реальность», возглавляемой художником Юлием Билютиным. Хрущевская «оттепель» давала надежду на развитие новых направлений в современном искусстве.

Однако последовавшая вслед за этим выставка в Манеже, посвященная 30-летию образования Московского союза художников, свела на нет все надежды. Выставку посетил Никита Хрущев. Посмотрев работы, он пришел в ярость и выкрикивал свои исторические фразы, в которых называл выставленную живопись «мазней», а авторов – «педерасами». На этом новаторство официальной советской живописи закончилось. Авангардная живопись ушла в подполье. Следующая попытка художников-новаторов показать свои работы была предпринята через двенадцать лет выставкой в Измайловском парке. Закончилась она еще более трагично: на площадку пригнали бульдозеры, которые уничтожали картины и разгоняли художников.

Пародоксально то, что в Америке во всем искали «руку Москвы», а в Москве обвиняли новаторов в тлетворном влиянии Запада.

Итак, Бен Шан попал в немилость официальных кругов и находился в черном списке подозреваемых в симпатиях к коммунистам. Его широкий круг общения, участие во многих политических организациях, поиск социальной справедливости вызывали подозрение у агентов службы Федерального Бюро Расследований. В отчете за сентябрь 1952 года деятельности Бена Шана отводится несколько страниц, которые подытоживаются следующими словами: «Долгое наблюдение за объектом отражает его связи с Коммунистической партией. Он активно участвует в демонстрациях, митингах, является активным участником и даже руководителем следующих организаций (приводятся наименования более двадцати прогрессивных организаций).