Александр Штейнберг - Из Смиловичей в парижские салоны. Хаим Сутин
- Название:Из Смиловичей в парижские салоны. Хаим Сутин
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Стрельбицький»f65c9039-6c80-11e2-b4f5-002590591dd6
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Штейнберг - Из Смиловичей в парижские салоны. Хаим Сутин краткое содержание
Серия «Лики великих» – это сложные и увлекательные биографии крупных деятелей искусства – эмигрантов и выходцев из эмигрантских семей. Это рассказ о людях, которые, несмотря на трудности эмигрантской жизни, достигли вершин в своей творческой деятельности и вписали свои имена в историю мирового искусства. Французский художник «Парижской школы», Хаим Сутин (1893 – 1943) родился в многодетной еврейской семье, в белорусском местечке Смиловичи. Живопись становится его призванием, преодолев множество преград, он пробирается в Париж, где нищенствуя и порой голодая, он изучает искусство. Лувр стал его настоящим университетом. Работы Сутина находятся в лучших музеях мира. Иллюстрации Александра Штейнберга.
Из Смиловичей в парижские салоны. Хаим Сутин - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Елена Мищенко
Александр Штейнберг
ИЗ СМИЛОВИЧЕИ – В ПАРИЖСКИЕ САЛОНЫ
Хаим Сутин (Chaim Sutin)
Давно отгремели залпы второй мировой войны. Миллионы погибших остались на полях сражений. Никогда не забудутся ужасы, которые принес немецкий фашизм: Майданек, Бухенвальд, Бабий Яр… Шесть миллионов евреев было уничтожено. Разрушены города, центры культуры. Памятники, простоявшие многие века в Европе, были искарежены и уничтожены войной.
Во время войны люди мало внимания уделяли искусству. Когда гремят пушки, музы молчат. Однако война закончилась, и постепенно начали поднимать голову деятели искусства, восстанавливались города.
Следует отметить, что война пощадила Париж значительно больше, чем другие города Европы, однако оставила тяжелый отпечаток в душах французов.
7 июня 1947 года состоялось открытие Музея современного искусства. Это здание, запроектированное архитекторами Донделем и Обером, – типичный образец французской архитектуры 30-х годов. В 50 залах размещаются произведения художников двадцатого века: четыре тысячи картин и полторы тысячи скульптур.
Среди художников, удостоенных чести быть выставленными, – Шагал, Утрилло, Дюфи, Матисс, Руо. В музее расположилось также уникальное собрание работ интереснейшего художника двадцатого века, выходца из маленького еврейского местечка, Хаима Сутина. Он принадлежал к когорте талантливых молодых евреев, не имевших права жительства в крупных городах России, ему, как говорил Натан Альтман, «легче было приехать в Париж, чем добиться разрешения жить за чертой оседлости». Вот он и оказался в Париже, в многоязычной среде художников, скульпторов, поэтов, среди парижской богемы, связав свою судьбу со многими талантливыми художниками – основателями новых направлений современного искусства.
СМИЛОВИЧИ. ВЫБОР ПУТИ
Хаим Сутин родился в 1893 году в небольшом местечке Смиловичи, неподалеку от Минска, в полуразрушенной деревянной хате, с маленькими окошечками, выходящими в лес. Хата была обнесена разваливающимся забором, вокруг которого росли дикие яблони, вишни, сливы. Летом детвора срывала плоды деревьев, объедалась ими – это была единственная, доступная им еда. В придорожной пыли купались куры, а осенью дожди превращали дороги в грязное месиво.
Смиловичи находились в изоляции от остального мира, и жизнь там текла по собственным законам. Туда не проникала никакая информация, никто не знал о том, что происходит в соседних губерниях, не говоря уже о мировых событиях.
Отец Хаима был портным, он мастерил нехитрые одежды, в основном перешивая старье. Главная задача была – выжить и прокормить одиннадцать детей. Хаим, самый младший и болезненный, был вечно голодным.
Иногда, летом или осенью, он убегал в леса и поля, прихватив с собой картофелину, кусок сахара и ломоть черного, непропеченного хлеба. Это был настоящий праздник для него. Мальчик был наедине с величием природы, и никто не мог отобрать у него это богатство.
Он не любил свой дом – его там частенько били, лишь голод приводил его туда. В маленьком полутемном помещении школы – так называлась тесная комната, в которой сидели грязные полуголодные дети, ему было немного лучше, чем дома – интересно было слушать, что говорит ребе, но и в школе его частенько колотили.
Мать была добрее отца, но, загнанная жизнью, она часто срывала злость на Хаиме, хотя, жалея и раскаиваясь, ночью целовала его. Прокормить одиннадцать детей и двоих взрослых ей было не под силу. Она, не выдержав жизненных испытаний, слегла и умерла, не будучи и сорока лет, оставив сиротами многочисленное потомство.
Хаим, желая уйти от страшной действительности, создавал свой мир, наполненный волшебными образами. В детстве на него огромное впечатление произвел еженедельный шабат. Он любовался старинным семисвечником, украшенным изображениями птиц и зверей, тенями на стене от зажженных свечей, его завораживали монотонные молитвы и покачивание из стороны в сторону, ритуальные песни и танцы. Маленький Хаим впитывал в себя всю эту атмосферу. Как потом, во взрослой жизни художника, ему это пригодилось! Он покорил мир своим непосредственным, детским восприятием действительности, своими наивными, точными рисунками.
В детстве Хаим рисовал, используя любой чистый кусочек бумаги. Рисовал мелом, углем, обожженной палочкой. Отец считал это баловством и требовал, чтобы Хаим помогал ему в шитье. Особенно трудно было зимой, когда некуда было удрать – ни в леса, ни в луга, и вся огромная семья собиралась в одной комнате. Топить было нечем. Тепло поддерживали дыханием. Хаим сидел на скамейке возле стола и шил при тусклом свете керосиновой лампы, слушая нескончаемые разговоры взрослых о том, как прокормить столько голодных ртов, как полицейские били евреев на воскресном базаре, о том, что в соседнем селе был погром.
Почему? – задавался вопросами мальчик. Почему евреев бьют? За что они несут наказание? Это было невозможно понять, это вселяло страх.
С этими вопросами он шел к единственному человеку, который его понимал и с которым он мог говорить – к деревенскому ребе, который заметил в мальчике способности к рисованию. Ребе поддерживал Хаима, подкармливал его, давал бумагу и карандаши для рисования.
МИНСК – ВИЛЬНЮС – ПАРИЖ
Когда юноше исполнилось шестнадцать лет, он, по рекомендации ребе, вместе с другим еврейским юношей Михаилом Кикоином, который был старше его на два года, поехал в Минск учиться живописи. Тамошний художник Крюгер предлагал курс обучения живописи за три месяца.
В Минске Сутин учился взахлеб, постигая науку живописи у художника, пусть и не очень профессионального. Но для юноши из глубокого захолустья болотной Белоруссии открылся новый, прекрасный мир. Никто не подгонял его учиться – он жадно, взахлеб впитывал все, что ему преподавали. Уж очень не хотел возвращаться он опять в тесную хату и шить старье при свете керосинки.
Спустя год ребе организовал поездку Сутина и Кикоина в Вильнюс. Это было потрясение. Европейский город, где юноша увидел театр, пришел в Академию художеств, где познакомился и подружился с Пинхусом Кременем, тоже еврейским студентом. Хаиму Сутину разрешили посещать лекции в Академии, он был вольнослушателем. Обучение было нелегким, так как он не признавал общих правил, не любил отделывать рисунок, не любил копировать работы старых мастеров. Кроме этого, он был болезненно чувствителен и себялюбив, не признавал ничьих замечаний.
Помимо этого, он постепенно становился алкоголиком. Сначала это была шутка – его, полуголодного, попросту спаивали, давая на голодный желудок выпить стакан водки. Сутин, от природы хлипкий и болезненный, тяжело переносил алкоголь, затем привык и начал тяжело пить, разрушив этим печень.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: