Александр Штейнберг - Документы забытой памяти

– Завтра я его залитую и отдам наборщику (тогда еще были наборщики). Приезжайте в понедельник с утра.

Вычитаете верстку и сразу будем печатать. Дальше со всеми договаривайтесь сами.

Я даже не ожидал такого темпа, и в понедельник, ровно в 9 утра, был в типографии. А в половине десятого появился молодой человек со следами бурно проведенного вечера, сказал, что гранки готовы, и я могу их вычитать. Он вручил мне мой реферат, напечатанный на серой оберточной бумаге, и предложил побыстрее читать, чтобы успеть выправить ошибки до того, как гастроном закроется на перерыв. Я читал в бешеном темпе. Молодой человек мне тоже помогал. Когда мы закончили, он мне сказал:

– Я сейчас иду править, а ты (у нас уже сложились душевные отношения), а ты пойдешь направо один квартал. Там гастроном. Бутылка «столичной» – 4 рубля 12 копеек, триста грамм «отдельной» на 63 копейки и батон на свое усмотрение. И чтоб одна нога тут, другая там.

Когда я успешно выполнил поручение, мой новый знакомый сообщил мне, что реферат правится, и тут же откупорил бутылку. Мой робкий отказ от участия в пиршестве был встречен бурей негодования. Оказывается, если бы здесь знали, что я такой сильно гордый, со мной никто дела бы не имел. Выпили, закусили. За это время прибыла верстка, и мой новый знакомый Анатолий сказал, что сам представит меня печатнику, но для серьезной беседы следует повторить. Я повторил.

Печатник тоже оказался серьезным парнем. Он сказал, что раз такие приятные люди, то он отложит печатание всех директивных документов («кому они на хрен нужны») и запустит мой реферат. Когда выпивка закончилась, печатник сказал мне, что в заказе 150 экземпляров, но, если мы еще захотим хорошо посидеть, и я это обеспечу, то он, конечно, может забыть выключить машину, и она тиснет 250 штук. Я обеспечил. Мы еще посидели, и я был представлен переплетчику, который тут же забеспокоился, что могут закрыть гастроном.

Поскольку компания разрослась, ставки пришлось удвоить. Мои отказы от участия и слабые заявления, что я не доберусь домой, не принимались.

Как и когда меня засунули в такси, как я добрался домой, да еще с солидными пачками реферата, я не помню. Слава Богу, что дома в этот период я находился один. Моя семейная жизнь дала серьезную трещину.

Конфликты начались довольно давно. Сначала потогонная работа с Бабьим Яром, потом диссертация. Моя супруга была недовольна, что я без конца занят и уделяю столь мало внимания светским развлечениям. Свое недовольство Света выражала весьма активно. Меня же больше беспокоили другие проблемы. Света училась в вечернем институте и исправно отправлялась на занятия. Однако стали приходить письма от декана, что ее могут отчислить в связи с регулярным отсутствием на лекциях. Зная, что у меня все равно нет времени во всем этом разбираться, она уверяла меня, что все это путаница. И в это время возникли другие явления, очень меня насторожившие. В нашем доме, после посещения нами различных моих приятелей, стали появляться знакомые мне сувениры и книги. Однажды Света преподнесла мне большой альбом репродукций Дрезденской галереи. Я был ей очень признателен. На мой вопрос, где она его достала, она ответила, что это ее маленький секрет. Секрет скоро раскрылся. Ко мне зашел знакомый сценарист, у которого мы были за месяц до этого, увидел альбом и обрадовался:

– А я его ищу! Ты подумай, я и не помнил, что ты его у меня попросил. Наверное, мы изрядно выпили, так что память отшибло.

– А ты уверен, что это твой? – спросил я настороженно.

– А как же! Вот мой экслибрис, а вот моя подпись.

В тот же вечер у меня со Светой состоялся серьезный разговор.

– Как же ты могла взять этот альбом?

– А ты что, не знаешь, что я хожу сейчас с большой сумкой?

– При чем здесь сумка? Это же чужая вещь.

– Да, но я же сделала это для тебя. Ведь ты же сам сказал, что очень хочешь иметь такой альбом.

Следующим ударом для меня было появление в нашем доме испанских скульптурок на тему корриды. Они появились после посещения нами мастерской знакомого скульптора, недавно побывавшего в Испании. Разговор опять носил странный характер.

– Где ты взяла эти скульптурки?

– Это я купила тебе в подарок в комиссионке.

– Не ври! Эти скульптурки я видел в мастерской П. Он привез их из Испании.

– Подумаешь! Можно подумать, что только он один был в Испании.

– Завтра же мы пойдем к нему и вернем их.

– Если ты хочешь, чтобы тебя обвинили в воровстве – возвращай, а я скажу, что вижу их в первый раз.

Света была очень доброй и мягкой женщиной, но обман и клептомания были ее большими недугами. Я уже не мог доверять ей ни в чем. Я боялся ходить с ней в гости к моим приятелям. Тем более что информация на эту тему стала просачиваться в среде знакомых. На нас смотрели косо. Скандалы на эту тему достигли апогея. И в один прекрасный день Света собрала свой нехитрый скарб и отправилась к родителям. Заявление на развод она подала как раз перед моей защитой. Так что в настоящее время я пребывал в одиночестве в двух комнатах, сидя на пачках моих авторефератов.

Защита приближалась, и в связи с этим у меня возникли две проблемы. Первая – обеспечить комфортное жилье для московского оппонента. Вторая – обеспечить присутствие на защите моих руководителей. Первая решалась очень плохо. Я обзвонил всех знакомых, но все было тщетно. Максимум, что мне могли предложить – это номер на четверых в гостинице «Театральная». За неделю до защиты я побеседовал со всеми знакомыми, проектировавшими гостиницы. Мои усилия не принесли никаких плодов. Потеряв последнюю надежду, я тоскливо побрел по Крещатику, вспомнил, что еще не обедал, и зашел перекусить в кафе «Красный мак». За моим столиком оказалась молодая грустная дама, и я почувствовал к ней расположение. Судя по выражению ее лица, у нее тоже были какие-то неприятности. Сначала мы ели молча. Потом я спросил:

– Прошу меня извинить, если вопрос покажется бестактным. Но мне показалось, что вы чем-то озабочены. Может я чем-нибудь могу помочь?

– Спасибо, это сугубо личное. Я хотела задать аналогичный вопрос, но не решалась.

Мне было нечего скрывать, и я тут же изложил ей свои трудности.

– Ну, это не проблема, – сказала она. – Я работаю в бухгалтерии гостиницы «Москва» и думаю, что смогу вам помочь.

Из кафе мы вышли вместе. Мою новую знакомую звали Нина Петровна. Оказалось, что она живет недалеко, на Михайловской улице. По дороге мы беседовали. И, как это иногда бывает в жизни, я изложил все свои семейные неприятности человеку, которого видел впервые. Она не осталась в долгу. Ей тоже необходимо было выговориться. Она недавно развелась с мужем и довольно трудно переживала свое одиночество. Когда мы подошли к ее дому, она предложила мне зайти на полчаса выпить кофе. Сказала, что у нее есть хороший коньяк. На следующее утро, когда я покидал гостеприимную квартиру, я знал, что с гостиницей для оппонента у меня проблем не будет.