Елена Мищенко - Беспаспортных бродяг просят на казнь

Тогда мы все вместе с преподавателями искали новые пути в архитектуре. У нас появились новые лидеры – Голосов, Леонидов, Татлин. Неужели они мне и диплом вспомнят – ведь это было двадцать пять лет назад, и все мы находились на перепутье под влиянием конструктивистов с мировыми именами. Нет, этого я думаю не вспомнят. Не вспоминают же блестящего Серафимова».

Ондошел до кукольного театра. На фасаде висела афиша спектакля «Прапор». «Интересно, что бы сказал Городецкий, если бы узнал, что в его караимской кенасе разместится детский кукольный театр. А сколько труда и времени было затрачено на надписи арабской вязью, на карнизные орнаменты и сталактиты. Опять я отвлекаюсь. Нужно сосредоточиться.

Очевидно, мне начнут инкриминировать сотрудничество в журнале «Нова генерацiя». Но это же, в основном, литературный журнал. Там печатались многие поэты и художники: и Асеев, и Брик, и Маяковский, и Татлин. Там печатались также украинские имажинисты – последователи Сельвинского и всякие прочие поэты, которых невозможно было читать. Я же там давал только архитектурные статьи, причем исключительно типологические, по жилью, по планировке секций, по инженерному оборудованию, по нормалям. Но меня, как архитектора, выбрали в редколлегию, и теперь в этом никто разбираться не станет. Да, лучше не обьяснять все эти дела, а просто каяться.

Яркими примерами функционализма были мои проекты промышленных предприятий: табачная фабрика в Харькове, сахарный завод, завод молотилок. Но к промышленным предприятиям вряд ли будут цепляться. Ухватятся за конструктивистские жилые и общественные здания, за жилой массив «Луч», за клуб строителей в Харькове, за горный институт в Донецке. А зато какая была великолепная творческая обстановка в моей харьковской мастерской, особенно когда делали международный конкурс на проект театра массовых действий. Работали и днем, и ночью. Мы шли на первую премию и таки получили ее. Новые идеи прямо захлестывали нас всех. Каждый день предлагались новые различные трансформации сцены, просцениума и зала. Это был 1931 год. А какие талантливые люди работали в мастерской: Малмов, Милинис, Афанасьев, Костенко, Мовшович, Фридман. Милинис впоследствии перебрался в Москву и стал вместе с Гинзбургом создавать жилые дома нового типа. На стене мастерской висела перспектива Ле Корбюзье, выполненная к конкурсному проекту Дворца Советов в Москве, фотография виллы в Гарше и лозунги Кобюзье: «Наша эпоха день ото дня утверждает свой стиль», «Дом – машина для жилья», «Наш железный век перед лицом тысячелетий молод».

И конечно же, схватятся за здание ЦК КП (б) У в Харькове. Тут есть простор для всяческого бичевания – и постоянное общение с врагом народа Косиором и неправильно понятая идея руководства партии. Еще тогда говорили консерваторы и недоброжелатели, что только классическая монументальная композиция сможет выразить все величие партийного руководства. А я взял за основу существующее классическое трехэтажное здание и надстроил на него еще три этажа с ленточными окнами и дополнительный обьем, чтобы получилась динамичная конструктивистская композиция. Но тогда это приняли «на ура».

И конечно же, санаторий «Украина» в Гаграх. Но его, пожалуй, трогать не будут. Во-первых, я его выиграл по конкурсу. И кроме того – побоятся. Уж слишком он по душе их руководству. Говорят, что в Москве в Доме архитектора висит фотография «Украины» и под ней написано, что автор проекта архитектор Веснин. Для меня это, конечно, лестно, но сейчас я бы не возражал, чтобы Веснины взяли на себя и клуб строителей, и горный институт, и здание Харьковского ЦК.

Я, наверное, слишком подробно вспоминаю все свои проекты. Вряд ли кто-то так тщательно изучал мое творчество. Ругать, очевидно, будут в целом и за все, не вдаваясь в детали. Так как это делал Лысенко с учеными аграриями. Только там были вейсманисты-морганисты, а здесь – конструктивисты, функционалисты. И там и здесь основной пункт обвинения – низкопоклонство перед Западом. Еще могут вспомнить конкурс на Правительственный центр в Киеве в 34-м году. Там участвовали такие зубры как братья Веснины, Заболотный. Кстати, вместе с Заболотным его делал Онащенко, которому сегодня предстоит тоже невеселая процедура. Я его тогда выиграл – получил вторую премию, так как первой не дали никому. Но этот проект не был реализован, да и придраться к чему-либо в нем трудно. Конкурс был обьявлен на весь градостроительный комплекс. Правда на обсуждении прицепился ко мне какой-то деятель – почему я, мол, анализирую римские да парижские площади, нам-де нечему у них учиться – у нас своя архитектура. Но потом была статья профессора Хаустова в журнале «Социалiстичний Киiв», где он проект хвалил. А построили все равно чудовищный сундук Лангбарда на Правительственной площади.

Если честно признаться, то вся жизнь нашей творческой интеллигенции делится на определенные периоды. Причем, я думаю не о тех периодах, о которых все говорят – жизнь до войны, жизнь во время войны и жизнь после войны. Это совсем другое. Это два различных периода нашего существования: жизнь до 37-го года, полная надежд, творческого энтузиазма, грандиозных планов и больших свершений, и существование после 37-го года, полное бесконечного страха, когда мы не спали по ночам, прислушиваясь к шуму проезжающих машин, знали, что гноят в тюрьмах наших знакомых и коллег и при этом демонстрировали широкую оптимистическую улыбку. Никто не был уверен в завтрашнем дне – ни до войны, ни после войны. Нас сковывал страх. Страх этот поддерживал в нас «наш великий вождь и учитель» постоянно. И мы постоянно ждали, что в конце концов и о нас вспомнят. И вот, кажется, подошел и мой черед».

Он дошел до консерватории. «Где-то здесь сейчас находится дочка Ирина. Интересно, не отразится ли на детях вся эта кампания. Если мне вспомнят проекты дач Косиору, Постышеву и Петровскому, то могут пришить и марку «врага народа». Тогда мне конец. Оттуда не возвращаются. И Катя и дети будут репрессированы. Но сейчас вроде не та кампания – сейчас идет борьба с низкопоклонством перед Западом. Неясно еще, во что она обернется. Ведь была же в марте прошлого года статья Александрова «Космополитизм – идеология империалистической буржуазии», в которой он уверял, что основателями космополитизма у нас были Бухарин, Троцкий и левые эсеры. В консерватории сейчас, очевидно, тоже идет аналогичная кампания. Кстати, предыдущее здание консерватории в Музыкальном переулке строил Каракис. Но я думаю, что ему будут инкриминировать не это. Его будут ругать за ресторан «Динамо», за Дом офицеров, за жилой дом РККА».

Он вышел на Сенной базар. «Можно пройтись еще по Воровского. Этот маршрут тоже знаком со студенческих лет. Ведь параллельно пришлось заниматься в Политехническом институте. Здесь я ездил на трамвае сдавать страшные зачеты по сопромату и статике сооружений профессору Симинскому. Да, все эти места связаны с молодостью. Но пора сесть на трамвай. Нехватало еще опоздать». Онпробрался между лотками, вылезшими на Львовскую площадь, дождался трамвая и поехал в институт. В трамвае уже не думалось. «Ладно – что будет, то будет».