Александр Штейнберг - Мистер Бейкон и Independence Hall

Юра, к тому же еще, был стилягой. Он носил брюки-дудочки и туфли на манной каше и был счастливым обладателем настоящей американской пластинки Дейва Брубека. Он великолепно знал джаз и достал для нас пластинку «Рапсодии в стиле блюз», которую мы прослушивали (правда фрагментарно) перед каждой официальной встречей.

Эти шесть юзов были основой БЛЮЗа. Юзонов, примкнувших к нам по разным, иногда корыстным, соображениям, было больше. Наш принцип: никому не отказывайте в необходимом общении, тем более, что три четверти нашего курса были приезжими, жили в общежитии коллективной многоголосой жизнью и мечтали о более узком и менее шумном круге приятелей.

Среди юзонов были тоже интересные личности. Например, Виктор с ударением на и. Он был человеком увлекающимся, и все свободное время посвящал изображению акварелью сцен из жизни древнего Киева. Другим юзоном был Дима, который успел повоевать два года. Когда он разделся на первом уроке физкультуры, наш Добрыйвечер ахнул – вся димина мускулатура переливалась мощными буграми, как в учебнике пластической анатомии. В спортивных секциях он участвовать категорически отказывался, но, прийдя на первенство институтов по штанге, тут же занял первое место. В юзонах у нас числились и три девушки с нашего курса: Света, Лариса и Ольга.

К нашим юзонам присоединилась даже пара с другого факультета. К нам примкнул Сеня, он же Мытя (не путать с Митей, которого звали Игорем) и его подруга Мила, она же Мэда. Мытя и Мэда – неразлучная пара, участники всех скандалов, происходивших в институте. Если на вечерних занятиях тух свет в аудитории, если срывалась лекция, так как в аудитории появлялась неуправляемая кошка, если выходил из строя микропотенциометр, так жутко обруганный Виктором – нужно было искать след Мыти и Мэды. Если на занятиях по гимнастике в спортзале появлялся молодой человек в полосатых трусах и полосатой майке и девушка в полосатом купальнике, то это, естественно, были Мытя и Мэда. Если в узком коридоре второго этажа на Пироговской появлялись два велосипеда, которые не давали никому пройти в санузел, то это были транспортные средства Мыти и Мэды. Да что там говорить! Наш пресс для раздавливания бетонных кубиков на кафедре стройматериалов, который безотказно работал с 1903 года, вдруг начал барахлить. В деканат вызвали Мытю и Мэду. В коридоре появлялись карикатуры на наше руководство, например, огромная карикатура очень смешного пузатого человека с подписью.

Мытя и Мэда не были специалистами по карикатуре. Конечно, в этом принимал участие кто-то из наших корифеев карикатуры – или Сидоров, или Дахно, или Катанский, или еще кто-нибудь из лихих насмешников, но в деканат вызывали Мытю и Мэду.

Если произносилось где-нибудь в Москве, Новосибирске или Вологде название нашего института – КИСИ, то люди реагировали однозначно: «А, это институт в котором учатся Мытя и Мэда». Их имена писались на книгах в многочисленных библиотеках Советского Союза, причем, на книгах по биологии или филологии, то-есть, не имеющих никакого отношения к архитектуре и строительству. Их имена стали символами. Они писались на домах и заборах, они писались на скалах, ограждающих туристские маршруты. Я сам видел в Гаграх надпись «Мытя и Мэда», выполненную на высоте, доступной только альпинистам. Мы их причислили к нашим юзонам исключительно из соображений того, что это были легендарные личности, но с условием, что все скандальные ситуации, в которых они будут участвовать, должны проходить за пределами нашего Блюза.

В дальнейшем мы даже выпустили рукописную книгу, которая называлась «МЫТЯМЭДИКА – учебник для начинающих веселых архитекторов. Авторы Мытя и Мэда». Это было учебное пособие, освещающее различные дикие проказы, нелепости и небезобидные шутки, искрящиеся юношеским задором и юмором. Издание вышло в десяти экземплярах и было иллюстрировано пакостными карикатурами. На иностранные языки не переводилось.

Это даже послужило поводом для шутки нашего преподавателя по статике Аллы Платоновны. Обнаружив на своей лекции у Мыти это уникальное издание, рассматривая которое он улыбался, она произнесла малоприятный для него экспромт:

– Ваша «мытямэдика» отличается от «математики» не только отдельными буквами в названии. Если в математике три плюс три – это шесть, то у вас в зачетке три плюс три будет чистая тройка.

Еще оставались юзики. В эту касту нашего блюза принимались знакомые, относившиеся еще без достаточно солидного почтения к нашей организации, и студенты-архитекторы младших курсов.

Мы с энтузиазмом готовили первое заседание Блюза.

И тут у меня произошло самое страшное. У моей мамы случился инсульт, она пролежала два дня без сознания и скончалась. Мне ее было безумно жалко. Она умерла относительно молодой, всю жизнь она посвятила детям – мне и сестре. Организм был подорван страшными тяготами войны, эвакуации и семейными неурядицами. И когда наступило уже относительное благополучие, ее жизненные силы исчерпались.

После этого я долгое время почти не встречался с приятелями за пределами института, избегал своих поклонниц. Я чувствовал какую-то страшную пустоту. С отцом у нас были неплохие, но, в общем, довольно суховатые отношения. Я старался учиться на повышенную стипендию, чтобы не портить его репутацию педагога, он старался поделиться со мной своими знаниями. Сестра окончила консерваторию и отправилась отбывать музыкальную повинность сначала в Житомир, потом с мужем в Днепропетровск. Мы остались с отцом вдвоем. И тут я почувствовал, что, оказывается, у меня был единственный, по настоящему близкий человек – это мама. Ее не стало, и мне было очень больно и одиноко. Я забросил все свои дела, связанные с Блюзом. Ребята мои все понимали, и мы договорились перенести первое заседание на следующий семестр. Этот семестр я окончил на отлично (благо, мы уже покончили с кафедрой марксизма, которая питала ко мне особенную привязанность). Я готовился уехать на практику. Производственную практику мне предстояло пройти на ленинградских стройках.

Книга 1. ЧЕРЕЗ АТЛАНТИКУ НА ЭСКАЛАТОРЕ

Книга 2. …И РУХНУЛА АКАДЕМИЯ

Книга 3. КАВКАЗСКАЯ ОДИССЕЯ И ГРАФ НИКОЛАЕВИЧ

Книга 4. ДОКУМЕНТЫ ЗАБЫТОЙ ПАМЯТИ

Книга 5. ОТ ЛАС-ВЕГАСА ДО НАССАУ

Книга 6. ТОКИО И ПЛАНТАЦИИ ЖЕМЧУГА

Книга 7. IF I’VE GOT TO GO – ЕСЛИ НАДО ЕХАТЬ

Книга 8. БЕСПАСПОРТНЫХ БРОДЯГ ПРОСЯТ НА КАЗНЬ