Татьяна 100 Рожева - Энергия желания

Этот рейс на Москву и так был поздним, да еще задержали почти на час. Я заняла крайнее к проходу место в пока еще пустом ряду, надеясь, что рядом не окажется храпун или вонючка, или, чего доброго, два этих везения одновременно. Лететь почти четыре часа… Крупный мужчина в джинсовом костюме навис надо мной мыслящей тучей. Разбирая буквы и цифры в шифре посадочных мест, он, то поднимал на лоб, то опускал очки. Наконец, крикнул кому-то позади себя:

— Вот наши места!

Пропустив вперед двух женщин, одну с ребенком на руках, и подростка, радостно кивнул мне:

— Вместе полетим!

Я встала. В мой ряд нацелилась женщина без ребенка — непропеченная блондинка с формой тела «лампочка накаливания»: накрашенный цоколь — матовые плечи — попа, и подросток лет пятнадцати, заткнутый наушниками и похожий на всех в своей популяции, кроме родителей.

— Садись к окошку, — приказала блондинка подростку, и тот, кивнув в ритм, одним прыжком оказался в кресле.

Блондинка суетливо угнездилась рядом и полезла в сумку.

— Сережа, возьми ему платок, — повернулась она к джинсовому мужчине, устроившемуся за нами.

— Да у него сухой нос! — Возразил мужчина.

— Возьми! — Потрясла платком за головой блондинка.

Мужчина вздохнул и взял платок.

Сонные ночники, моргая, посматривали за вялым рассаживанием пассажиров. Самолет дремал, сотрясаемый запихиваемой ручной кладью и ерзающими задами. Я уже предвкушала полет над бесконечностью.… Только представить — подо мной будет десять тысяч километров черной бездны! Дух захватывает! Хорошо, что не случилось рядом вонючки, но плохо, что далеко от окна. Появится ли рассветное солнце к концу полета? Наверное, нет — время первый час ночи.… Не успеет. Жалко…

— Я к маме хотю! — Пискнул ребенок возле моей коленки.

Белобрысый малыш лет трех, пыхтя, протиснулся по моим ногам к блондинке и залез на нее.

— Когда мы полетим, ты будешь сидеть с Надей! — Строго сказала блондинка.

— А я хотю с тобой!

— Со мной нельзя.

— Потему?

«Вас приветствует капитан корабля…» — раздалось сверху, и ночники перестали подмигивать, превратившись в серьезные светильники.

— Когда дядя командир разрешит вставать с места, тогда и придешь ко мне, хорошо? — Блондинка сняла с коленей малыша и чмокнула его в щеку. — Иди к Наде.

Ребенок обиженно пропыхтел по моим ногам в противоположную сторону. Блондинка, озираясь в поисках ремня безопасности, крикнула в проход:

— Сережа, возьми его!

— Девушка! — Услышала я за спиной мужской голос. — Вы не хотите поменяться местами с нами? Вам здесь будет удобней. А то он так и будет туда — сюда.

Я обернулась. Джинсовый отец виновато улыбался.

— Он такой беспокойный ребенок! А тут, зато возле окошка можно.

— Конечно. — Согласилась я. — Спасибо.

— Это Вам спасибо! — Он встал, чтобы пропустить меня.

Пробираясь к своему новому месту, я заметила вторую женщину, сидевшую с беспокойным ребенком на следующем ряду.

«Три ряда для семейства купил, что ли?» — удивилась я.

— Такие места были, — ответил он, перехватив мой взгляд, снова виновато улыбнувшись. Странный…

Я с удовольствием устроилась у окошка. С джинсовым отцом нас разделяла пустота синего места с серым подголовником. Можно положить на сиденье что-нибудь и не воевать локтями с соседом за место на подлокотнике. Красота! Еще бы рассвет увидеть….

Самолет все быстрей пересчитывал бетонные стыки, вжимая в кресло и закладывая уши ватой земного притяжения. Наконец, он оторвался от земли, и приклеился к небу, как сосалка «взлетная» к нёбу… Взлетная полоса превратилась в линию, в полоску, в воспоминание и увязла в черноте. Живыми и светящимися были только мы — пассажиры полупустого самолета, пробиравшегося вслепую сквозь ночь.

Ощущение, что на меня смотрят со стороны третьего кресла, заставило повернуть голову. Джинсовый отец тут же уткнулся в журнал. Я стала рассматривать мужчину. Густые, темные волосы. Загорелый, чисто выбритый. Крепкое тело человека, состоявшего со спортом в более тесных, чем дружба, отношениях, но делавшего это последний раз лет десять назад. Я видела, что, делая вид, что читает журнал, он видел, что я его вижу, и я видела, что ему приятно это видеть. В полпервого ночи такая фраза простительна даже мне — отдохнувшей даме с гуманитарным образованием. Мужчина мне нравился. Я не могла пока понять, чем…. Глупость какая… Чужой человек…

— Папочка! — Малыш вдруг оказался у него на коленях. Мальчик был похож на мать, пухлый, светловолосый, голубоглазый и такой же непропеченный. Он спросил громким шепотом, глядя на меня:

— А кто эта тетя?

— Это тетя с нами летит домой.

— Она с нами будет зыть?

— Нет, сынуль, у нее свой дом.

— А потему?

Малыш посмотрел на меня со взрослой симпатией, и, сразу застеснявшись, спрятался за отца, подглядывая одним голубым глазом. Вот так мужчина в мальчике незаметно и прорастает, — подумала я. Отец погладил малыша по голове. Смотреть на мужчину с ребенком на руках было приятней, чем на женщину с тем же ребенком на руках. «Потему?»

— Потему, пап? — Поддержал меня малыш.

— Что почему?

— Потему у тети свой дом?

— Потому что у каждой тети есть свой дом. Тем более у такой красивой тети.

Я видела, как мужчина улыбнулся, не поворачивая головы. Я тоже улыбнулась.

— Сережа, отдай ребенка Наде. — Послышался голос его матери, повернувшейся к нам вполоборота. — Ему пора кушать.

Отец глянул на меня растерянно, мол, что поделаешь, она мать, надо слушаться, и сказал сыну:

— Ну, иди, сейчас кушать будешь.

— Я не хотю кусать! Я хотю с тобой!

— Ты и так со мной, малыш. Иди к Наде. — Он снял ребенка с колен и передал назад. Бросив смущенный взгляд на меня, он снова уткнулся в журнал. Я уже не сомневалась, что нравлюсь ему. Он мне тоже нравился. Его крепкая фигура и его тембр голоса и ироничная интонация, и не знаю, что еще… что-то такое. … Вот мужик попал — подумала я, представив себя на его месте. И не пофлиртуешь посреди семейства.

— Пап, флэшку дай, — обернулся непохожий на родителей подросток, обнаружив неожиданный бас.

— Какую флэшку?

— Ты брал, в кармане у тя лежит.

Мужчина пошарил в кармане, привстал с кресла, чтобы передать флэшку, и, не утерпев, посмотрел мне в глаза. Меня пробило его желанием от серого подголовника до синего сиденья — ох, ни фига себе и залежи там! У меня даже ладони вспотели! Он снова сел, спрятавшись в журнал, а я стала думать, что делать, когда никто не виноват и когда нельзя, но очень хочется.… Порывшись в сумке, я нашла визитку конторы по вызову такси. Рядом со слоганом «мы доставим вас с удовольствием» написала свой номер телефона и, тронув мужчину за локоть, протянула карточку. Он посмотрел на меня непонимающим взглядом: