Лорен Лейн - Первый раз (сборник)

– Над этим я поработаю, – заверил он.

– Моя помощь нужна? – спросила я, уткнувшись носом в его плечо.

– У нас впереди еще три недели, – напомнил Уэс.

– Отличное времяпрепровождение на Рождество.

– И приятное. – Он улыбнулся, прислонившись ко мне лицом.

Я не смогла не согласиться, тем более что сейчас, при свете луны, лежать рядом с ним было особенно приятно. Уэс вновь нежно поцеловал меня.

– Множество ночей я смотрел на эту луну и мечтал о тебе, Жаклин Келли.

– Долго ты решался мне это сказать, – поддразнила я, шутливо покусывая его подбородок.

– Разные города, разные жизни, – напомнил он.

Я крепко сжала его руку, понимая, что он прав, и в то же время зная, что между нами есть нечто гораздо более значимое и оно связывает нас, независимо от того, как далеко друг от друга мы бы ни находились.

– Но луна одна, – сказала я.

Джек вставил ключ в замочную скважину своей крошечной квартирки на верхнем этаже церкви моего отца, неспешно открыл дверь и повернулся ко мне:

– Может, все-таки снять комнату в гостинице?

– Нет, это не для нас, – ответила я, покручивая кольцо на пальчике левой руки. Оно казалось мне чужим и непривычным, совсем как новозаведенный питомец: оно несет за собой ответственность, и ты знаешь, что со временем оно станет неотъемлемой частью тебя.

Но Джек уже стал частью меня, так что в новинку для меня было лишь кольцо.

Он открыл дверь, и мы прошли в квартиру-студию со смежными кухней и спальней. Как только я миновала порог, мое сердце учащенно забилось, и ритм его усилился, когда я услышала щелчок запирающейся двери за спиной. Я с трудом сдерживала порыв потеребить ткань белого платья, доставшегося от моей матери. Вместо этого я окинула взором комнату – от документов и романов, распиханным по углам, до мягкой плюшевой коричневой кушетки, на которой я частенько читала книги после обеда, пока отец читал проповеди и вел службы.

Сквозь мое тело прошла волна ужаса, когда наши с Джеком взгляды встретились. Если этот день окажется для нас последним, если он не вернется с миссии, эта комната никогда не станет для меня прежней.

– Одри? – окликнул он меня, наверняка заметив напряжение.

Я замотала головой – сейчас не время предаваться страхам – и выдавила улыбку, хотя знала, что Джек всегда распознает истинные эмоции.

– Ты такая красивая, – сказал он и, подождав пару мгновений, дабы я прочувствовала его слова, приблизился ко мне.

Вот он – красивый, даже сверх того: он счастливый. И это счастье прямо противоположно тому чувству, которое выдавал его взгляд шесть месяцев назад, когда мы познакомились.

Отец отправил меня встретить мужчину, именуемого мистером Сандерсом, и отнести ему ключи от квартирки, которую руководство церкви недавно решило сдавать. Не знаю, почему, но я предполагала увидеть кого-нибудь постарше, хотя это место, казалось, идеально подходит для молодого холостяка. Но это же квартира при церкви, а проживание близ священного места должно изначально настраивать на определенный стиль поведения.

Вид Джека, с его юным лицом, темными волосами, мускулистым телом, облокотившегося о дверь своего грязного внедорожника, ошеломил меня. Направляясь тогда к нему со звенящими ключами в руках, я мгновенно ощутила, насколько крепкую стену он воздвиг между собой и окружающим миром. Я почувствовала, сколько призраков терзают его душу – они толпились вокруг него подобно рою пчел. А его глаза… Нет, «грустные» слишком слабое слово. Однако выражение его лица говорило совершенно ясно: он нуждается в близком человеке, он слишком долго был один – и даже его стена не могла этого скрыть.

Так я осталась с ним – помочь ему распаковать вещи.

– Ваш отец священник. Каково это?

Я рассмеялась, открывая коробку, набитую книгами в твердом переплете.

– Не понимаю, что вы хотите услышать.

Джек долго изучал мое лицо, и его пристальный взгляд смутил меня. Я растерянно посмотрела на коробку.

– Кажется, вы подыскиваете ответ, который удивит меня, Одри. Что ж, я подожду. Надеюсь, вы все расскажете мне прежде, чем у меня сформируется собственное мнение на этот счет.

– Вот и сделайте свой вывод, – поддразнила я. – Мы оба знаем, что у вас есть уже по крайней мере два убеждения. Первое: все восемнадцать лет своей жизни я живу точно в раковине, защищенная от всего мирового зла, и от самого дьявола в том числе. Второе: я тайком от родителей бегаю на вечеринки, а при них молюсь в церкви, прикидываясь невинной девой.

– Значит, вы посещаете церковь. – Джек принялся складывать в стопку старые пластинки. – И вам восемнадцать лет. Вы еще школьница или уже студентка?

– Студентка, учусь в колледже, – ответила я, взволнованная его заинтересованностью. Кажется, я раскрыла свой секрет, о котором сама даже не знала.

Я пробежалась взглядом по его пластинкам, читая названия, в надежде, что это поможет мне лучше понять этого таинственного человека.

– Занимаюсь музыкой, – добавила я.

– Музыкой… – повторил Джек, не поднимая глаз.

Вновь воцарилось молчание, которое, выждав некоторое время, я решила нарушить сама:

– А вы?

– Я уже окончил колледж. – Он открыл очередную коробку, на этот раз с одеждой.

– И сколько… вам лет?

– Двадцать три.

Моложе, чем я думала.

– И чем вы занимаетесь? Должно быть, работаете где-то?

– Я не хожу в церковь, если ваши расспросы ведут к этому. И согласно рекламе, которую ваш отец разместил в газете, религиозность от арендатора не требуется. – Джек выпрямился, забрал книгу из моих рук и кивком указал на дверь. – Спасибо за помощь, Одри. Дальше я справлюсь сам.

Джек погладил мою щеку и поцеловал в лоб.

– Может, потанцуем? Исполним свадебный танец?

– Звучит приятно. – Он точно заметил мою фальшивую улыбку, но в искренности моих слов определенно не сомневается.

Джек направился к своим пластинкам, а я наблюдала за ним, стараясь впечатать себе в память каждый его жест. Я люблю музыку Джека и его проигрыватель не меньше, чем его самого. В течение первой пары недель с того дня, как он поселился здесь, я часто запиралась в небольшой комнате под его квартирой и слушала музыку вместе с ним, альбом за альбомом. Иногда Джек включал несколько раз подряд одну и ту же песню. Дженис Джоплин, Джонни Кэш, Элвис Пресли играли чаще остальных. Джек был скрытным и не ждал ни от кого внимания к себе. Я сидела в комнате этажом ниже и смотрела в запятнанное окно, пятый раз подряд слушая «Тюремный рок», – только так я могла разгадать личность Джека Сандерса.

А однажды в воскресенье он пришел в церковь. Поначалу я пела в хоре, но когда мы вышли к алтарю, чтобы исполнить гимн, я заметила его.