Татьяна Трембовецкая - Сказки для взрослых

Розовый под мрамор кафель отчаянно поблескивал от точечного освещения зеркальной лампочки. На полу в ванной комнате около стиральной машинки лежали грязные вещи, разложенные по цветным кучкам и избирательно по структуре ткани.

Старая Серая Кошка подтащилась к обозначенному месту в предвкушении вдоволь насладится происходящим: нанюхаться специфическими ароматами, наслушаться тряпичной болтовней. Она прыгнула на стиралку, и подобрав лапки, растопырив уши, уютно устроилась, поглядывая сверху на тряпье.

Великая пятница!

Мама, придя с работы, осуществляла всегда одну и ту же идею – стирка кучи белья, которая предварительно в течении трудовой недели формировалась домочадцами.

– Привет! – прошамкала Ветровка, – Как жизнь?

– Да, потихоньку, – грустно ответил Свитер.

– А чё так бесцветно?

– Надеялся увидеть Её. Уже три дня здесь тусуюсь. Печально…

– Забей! На кой хрен она тебе нужна? Все равно, висите вы в разных шкафах, хозяева живут в разных комнатах. Ты чё, на нее запал? – оживилась Ветровка.

– Она красивая! – размечтался Свитер.

Старое Животное наблюдало за своеобразной тряпичной болтовней. Оно внимательно улавливало вибрирующие звуки и ароматы, доносившиеся от сваленных в разные кучки вещей.

Дверь в ванную со скрипом приоткрылась, в дверном проеме показалась рука, которая швырнула на пол Фиолетовую Кофточку.

Влюбленное трикотажное изделие, собиравшееся возразить что-то Ветровке, запнулось на полуслове от увиденного. Вот она! Маленькая фиолетовая мечта! Каждая ниточка, каждая строчка тряпичного изделия заискрилась счастьем! Кажется, весь мир был сосредоточен в этой небольшой ванной комнате с серебристой стиральной машиной и Старой Кошкой, водрузившейся сверху.

Вошла мама, подхватила отсортированную серую кучку белья, и засунула в большой круглый рот стиральной машины. На минуту застыла. И повертев в руках фиолетовую тряпицу, отправила следом.

В сию же минуту этот небольшой мир превратился в огромное тряпично-ванильное счастье!

Свитер не мог поверить, что теперь они будут стираться вместе – Фиолетовая красотка и Он! Это огромный кусок жизни, величиной в полтора часа. И не важно, что потом их разнесут по разным шкафам, развесят на разные плечики. Главное здесь и сейчас Он ощутил это счастье…

Розовый под мрамор кафель отчаянно поблескивал от точечного освещения зеркальной лампочки.

Это было своеобразное знакомство: Ворона сидела на каком-то куске доски и наблюдала, как ловкий серый Крыс маневрировал между гусеницами работающего бульдозера и битым кирпичом. Иногда Крыс задорно подпрыгивал перед опускающимся бульдозерным ножом, как будто дразнился.

Скоро и Крыс заметил Ворону: она была взрослой особью, лет сто от роду, с суховатыми лапками, слегка раздолбанным клювом, грязно-сизого цвета.

Они подружились. Иногда, Крыс, насытившись найденными продуктами, угощал остатками подружку. Ворона так же не оставалась в долгу и частенько притаскивала со свалки дурнопахнущую снедь…

Так прошло несколько месяцев. А может и больше. Свалку закрыли. Нагнали тяжелую технику для проведения рекультивационных работ.

Крыс ушел. Совсем…

Ворона иногда прилетала на старое место. Оглядывала изменившуюся картину. Хрипло каркала, в надежде еще раз в каком-нибудь потаенном месте увидеть знакомый ус, или гололысый хвост.

Лето… Это был шелест тяжелых колес, в котором слышались шум степи, пошлепывания листвы, перестук металлических дисков. Поезд мчался. Дождь ленивыми каплями размазывался по стеклу, звуковыми лентами вплетаясь в общий хор. …Близилась ночь. В вагонах выключили свет. Из разных плоскостей потянуло храпом. За окнами уже ничего не было видно. Дисплей мобильника показывал время: 00.00. …И вот, появились ОНИ, сопровождающие ночные поезда…Летучие ведьмы!…

Нет-нет! Их не было видно, но из открытого окна все громче и громче доносился их монотонно-разноголосый свист.

…В основном они цеплялись за поручни старых вагонов. И, чем быстрее мчался поезд, тем пронзительней вплетали свои визгливые голосовые нотки в общий звуковой хор, как будто чувствовали, что скорость поезда и ветер оторвут их с руками от выступающих частей вагона…

…Поезд притормаживал, и они, повисая на приросших к вагону неимоверно вытянутых руках, сиплыми сорванными голосами перекликались с перестуком колес…

…В общем, если не успел вовремя заснуть в скором поезде, не заснешь до утра, ибо вся эта звуковая вакханалия будет долбать твой, напитый крепкими чаем и кофеем, мозг, и шевелить волосяным покровом твоего тела до тех пор, пока опухшие от бессонницы веки не слипнутся…

…Где-то высоко над крышей вагона расплывется рассвет. Утро твердо и уверенно расползется по движущейся округе. Ты оторвешь от подушки тяжелую голову, поднимешь невыспавшиеся глаза к окну, вспомнишь ночные кошмары, и….улыбнешься, понимая, что об ЭТОМ никогда никому не расскажешь….

Это был провинциальный весенний городок, с провинциальными весенними улицами, домами, людьми…

Напротив стоматологической клиники, размещенной в старом полуподвальном помещении деревянного двухэтажного дома, через дорогу расположился парфюмерный магазин, такой же слегка задрипанный, но с более современной внешней отделкой.

Проходя днем по этой улице, остро ощущаешь разноголосие запахов: с одной стороны доносится такой резковатый стоматологический, отдающий пластиком, спиртом, и какой-то жженой фигней, с другой – парфюмерный аромат прозрачного цвета, витиевато расползающийся по лицу, вокруг шеи, затекающий куда-то за воротник.

И если ты случайно попадешь в этот перекресток уличных «благовоний», закроешь глаза и увидишь, как мужской силуэт дымчатого цвета, играя мускулатурой красивого накаченного тела, подхватит за тонкую талию узенькую и стройную фигурку с парфюмерного магазина и закружит ее, вальсируя все выше и выше. Ароматы при этом станут все глуше и глуше. Советую задержаться на мгновение и услышать в дыхании городских запахов ВЛЮБЛЕННОСТЬ.