Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

Володя не был знаком с толкованием христианских грехов. Ему хватало буддизма, но он знал, что письменная форма грехов была почти одинаковой, понимание разным. Просто ламы были много старше христианских священников и о начале жизни знали значительно больше. Володя «пожертвовал» собой и стал любовником у обеих дам.

Одну, красавицу, он в основном поругивал в назидание остальным. Ругаться он правда не умел, но волнение изображал хорошо, и то повышал ей квалификацию, то снова понижал, то давал ей надбавку к окладу, то не давал. Ей было абсолютно всё равно, так как с его приходом она жила только им одним, другие страсти для неё закончились.

Второй даме, не красивой, но языкастой, он обеспечил быстрый карьерный рост до звания «старшины», что по сути было справедливо, ибо она работала и главное ей нравилась служба.

Остальные 38 барышень запутались в этих ассиметричных отношениях и успокоились. Их женскому уму было понятно, что красивую он любит, и потому не выгоняет, а за хитрую и умную спрятался и тоже не выгоняет.

Володе, конечно, было нелегко, но к делу это уже не имело никакого отношения.

Сергей как–то заметил Володе, что его тёска, при наличии бурятских корней, был просто обречён на успех, тем более в окружении, примерно таких же женщин.

Володя впервые на памяти Сергея расхохотался.

Сергей почувствовал, как мало известно народам друг о друге, и как всё тесно взаимосвязано: мужчины, женщины, народы.

Бог предупреждал Адама и Еву не есть яблоко раздора. Но нигде не сказано, предупреждал ли он остальных обитателей райского сада не грызть эти самые яблоки. Скорее всего, нет. Люди в райском саду всё–таки были самыми недисциплинированными, хотя и совершенными творения Бога. Но, опять же нам неизвестна трактовка Бога своих самых совершенных творений.

То, что люди придумали на свой счёт: цари природы, где природа по умолчанию подразумевается, как кладовая разного хлама, из которого его величество человек изготовляет «царский» продукт, ни в какие ворота не лезет. Тем более, обратно в ворота райские. Пока ворота открыты только в одну стороны: из рая. Человечество явно обиделось на Бога и придумало свой собственный путь.

Отец и сын Дарвины, на радость таким же умникам, всю свою жизнь разгибали человека с помощью труда из согбенной, бегающей на четырёх лапах обезьяны в то, что звучит гордо, в человека. И разогнули, правда, при этом не заметили, что в стаде обезьян жизнь устроена более правильно, чем в стаде людей.

Хотя им, людям, не нужно было даже зрение напрягать, чтобы увидеть, как молодой, например, орангутанг, решивший улучшить стадо и начавший «кошмарить» молодых и не очень орангутангок, бывает быстро остановлен «советом старейшин», старых и мудрых орангутангов, которые хоть каждый в отдельности и слабее, но вместе по шее могут дать и молодому. И молодой, задиристый орангутанг вынужден слушаться. До него начинает доходить, что чего–то он ещё не знает, а раз не знает, то лучше не лезть.

Вообще–то, семья дарвинистов очень надолго сбила всё человечество с ритма развития, указав на прародителя. Человечество с радостью устремилось обратно в макаки, мармозетки, мангобеи, шимпанзе, гориллы, пока не упёрлось в Кинг — Конга.

Всё бы хорошо, но люди стали видеть в них себя, чем очень обижали обезьян. Если бы подражание улучшало породу человека, вероятно и Господь бы радовался. Но люди начали делить единое стадо обезьян на мартышкообразных обезьян старого света, добавляя при этом, что старых мартышек новым трюкам не обучишь, и на обезьян нового света, связывая с последними свои надежды на развитие. Так и пошло, природа — кладовая, обезьяны — прародители.

Им, людям, задуматься бы над тем, почему Бог не разрешал есть яблоки только им. Видимо, создавая людей, Господь и хотел одного, чтобы они задумывались и видели, как живут разные зверюшки, и брали от них лучшее.

Если два оленя или лося начинают что–либо делить, они просто стукнутся рогами, и чьи рога крепче, тот и главней. Никакой крови, никакой драки. Тигры и львы, в сравнении с людьми, ведут себя более чем скромно, хотя люди их и обзывают хищниками. Захотели покушать, поймали того, кто мимо пробегал, сели за «стол» и съели, а дальше переваривают и никого не трогают без нужды. Даже рыбки пираньи грызут всех подряд только в период голодухи.

Во всём животном мире с правами и обязанностями всё в полном порядке. Каким–то странным образом, каждая зверюшка знает, что только она является субъектом права, как редчайшая и божественная индивидуальность, хоть и в понимании человеческом тварь.

Молодая зверюшка может съесть старую, но исключительно в целях улучшения и сохранения вида, породы. Молодые нужны для развития, старые для обучения молодых, их одёргивания, иногда для пропитания молодым, что здесь поделаешь, но всё в рамках законов природы.

Восторженная барышня может воскликнуть: «Как жестоко»! Но, при дележе наследства стариков между молодыми родственниками часто кипят куда как более страшные страсти. Одних судебных систем, правоохранительных органов человечество придумало столько, что не хватит пальцев ни на руках, ни на ногах. А уж с того, кто всё живое назвал тварями, спрос особый.

Господь, конечно, знал, с кем имеет дело, и от чего предохраняет Адама и Еву. Живите спокойно, развивайтесь, не сбивайтесь с ритма. Сначала научитесь у других всему тому, что они умеют: у птиц летать, у рыб плавать, у змей ползать, у обезьян вести себя, а там посмотрим, что с вами делать дальше. Почувствуйте ритм жизни и симметрию мира. Не трогайте нулевую отметку — яблоко, ибо через неё с вершины камнем упадёте вниз.

Увы, а может быть и к будущей радости Адаму и Еве, только после «падения» предстояло познать и ритм и геометрию ритма.

Сергей по–настоящему любил армию и военное дело. Он изначально знал систему координат. Он родился с ней в голове. Она и привела его в армию. Где ещё можно в кратчайшие сроки с поверхности воды уйти под воду, или с земли подняться в воздух, или из рая мирных будней попасть в ад военных действий. Куда ни глянь — везде ритм в заданной системе координат.

Это знание было открыто Сергею. Всё же его окружение оперировало другими понятиями, примерно теми же, что заставили Адама и Еву съесть яблоко: дисциплина, порядок.

Сергей удивлялся массовой глупости господ офицеров, отказывающихся понимать что первично, а что вторично. Но вскоре смирился и с «ать — два», как Господь Бог с искушением Адама и Евы. Право выбора должно быть у всех. Но смирился он с этим не в рамках своих обязанностей. Что же касалось его службы, то ритм он насаждал незаметно, но властно. Задавая ритм, он задумывался над тем, почему Бог, отвечающий за райский сад, более подробно не объяснил Адаму что есть что. Но потом, подумав, решил, что ученикам нужно давать возможность учиться на ошибках и право на инициативу. Всё–таки там был сад, а здесь «зоосад».