Сергей Минутин - Скульптор и Скульптура

Многие из них уехали за границу. Уехали не потому, что обиделись, а исключительно с целью элементарно выжить, заработать, а если удастся, то и высказаться, в том числе, и по поводу «строя и своего места в нём». Они всю жизнь боролись с многообразием идей, мыслей, общественных форм, приводя их к единому знаменателю, и проиграли. Многообразие оказалось сильнее всего их монолита. Но их учили не сдаваться, учили всегда двигаться и находить решение. Они не могли остановиться. Вся окружавшая их новая и ещё не совсем понятная жизнь требовала от них работы над ошибками.

Сергей, хоть и служил всегда в другом ведомстве и не имел к официальной разведке никакого отношения, был разведчиком по жизни. По какой именно жизни, он не знал, но когда–то приобретённые знания помогали ему входить в любую структуру, узнавать любую информацию и добиваться любой цели. Была только одна особенность — достижение созидающей цели его здоровье укрепляло, если же он во имя какой–то ему самому кажущейся благой цели кому–то вредил, его здоровье разрушалось. И так было всё время, сколько он себя помнил.

Сергей постоянно проверял свои сны на предмет их восприятия его друзьями, в большинстве своём имевшими первым образованием истфак, филфак или литфак университета и прекрасно знавшим цену слову и историческому поиску.

Такие дружеские посиделки походили на штабные учения, где все и всё раскладывалось по полочкам и рассматривались самые немыслимые версии. Цель была победить, а чтобы побеждать, надо знать, причём лучше знать всё.

И в этот раз Сергей рассказал своим друзьям свой сон, и он послужил началом длительной дискуссии. Сергей опять писал: «Твой сон не новость. Жаль только, что рабов из себя всё время пытаются выдавливать только русские классики и, пожалуй, всё. Горький, Чехов, Островский, Толстой и многие другие призывали народы России выдавливать из себя рабов, ну хотя бы по капле в день. Философы были ещё более категоричны в терминах, относя многие проявления характера народов, населяющих Россию, к обыкновенному холуйству.

Возможно, что тайный смысл вождей, придумавших лозунг «За Веру, Царя и Отечество», первоначально звучал как «Религия, холуи, чиновничество». Холуй, зажатый с одной стороны попами, с другой чиновниками, просто не может вспомнить того, что он человек.

Холуй терпелив, по крайней мере, так принято считать. Но терпелив он от своей тупости. Точно так же терпелив тяжелобольной или тяжело контуженный человек, уставший от боли, собственного крика и только тупо качающийся из стороны в сторону и мычащий. Борьба между попами и чиновниками в жизни холуёв ничего не меняет. Если побеждают попы, то холуйство объединяется вокруг религии, смысла которой холуи не понимают, а попы живут по её тайному смыслу: «Право славлю своё» и только своё, а это не более чем культ личного могущества над толпой холуёв.

Если побеждает чиновник, то холуёв объединяют вокруг идеологии. Но невозможно, управляя холуями, не стать холуём самому.

Одержанный чиновниками в 1917 году верх, как ни странно, почти не поменял её основного лозунга, поменялось только первое слово: «Пролеткульт — холуи — чиновники». Но чиновнику не нужны ни религия, ни тем более пролетарская культура. Удерживать холуёв в рамках этой культуры оказалось ещё труднее, чем в рамках религии. Поэтому лозунг вновь восстановлен. Холуй опять зажат с одной стороны религией, с другой чиновниками. Только вот разгерметизация уже произошла. Информационный поток оглушил холуёв, да так сильно, что заговорили даже о геноциде целого народа.

Оказалось, прослойка попов и понимающих что–либо в управлении чиновников сильно истончилась, а это привело и к сокращению количества холуёв. Для держателей лозунга это реальная опасность. Разгерметизация привела к тому, что даже холуй стал задумываться над тем, а не обманывают ли его, распаляя его воображение ещё одним лозунгом, родившимся примерно в то же время, что и основной: «Бей жидов — спасай Россию».

Холуй вдруг начал задумываться, как такое могло произойти, что царь иудейский Моисей всего за сорок лет вложил в головы своего племени столько знаний, что племя иудеев процветает до сих пор. На этом фоне холуйские цари только тырят и тырят, уж не специально ли эти цари отвлекают холуёв от поиска истины и стремления к знанию. Холуи всё больше и больше стали замечать, что те, кто в их лозунге и слева и справа кошмарят народы жидами, кормятся из их рук. Холуй на беду своим правителям увидел в еврее человека. Оказалось, что жиды — это родные для холуя поп и чиновник. Жадные, потому и жиды, и постоянно стремящиеся к наживе, почему и «вечные жиды». А указующий перст жида на целый еврейский народ — это всего лишь перевод стрелки и отвод глаз холуйских от реальной действительности».

Сергей спросил о русских и получил ответ: «Русские очень давно не управляют Русью, они отошли от управления ещё во времена Киевской Руси. Русские — это прежде всего, очень высокое качество всего ими созданного. Русские — это забота о других, это защита слабых. Об этом знают все народы, и неслучайно во времена Киевской Руси иноземные принцы стояли в очередь за русскими принцессами. Но забота о других не позволяет культивировать могущество, на чём зациклились другие народы. Сопротивляться большинству неразумно и бесполезно.

Русские отошли от дел земных, связанных с управлением, оставив за собой хранение и преумножение мудрости. Их влияние на мир огромно, но сами они почти невидимы. Это как в разведке, все знают, что она есть, но как трудно её увидеть. А если эту роль взял на себя целый народ, то, конечно, друзей у него среди рвущихся к могуществу и власти народов быть не может. Отсюда и выдумки об Иване — дураке и т. д. Не даёт Ваня покоя, ох как не даёт.

Начало

Начну с банального: «Всё имеет свой конец, своё начало», хотя где–то здесь заложена вечность. Собственно на этом можно и закончить, но как путешественника манят неизведанные дали, историка тайны прошлого, учёного новые открытия, так и литератора манит всё из того, что манит всех остальных.

Хотя есть существенная разница, литература не знает постоянства, потому что она, как и Любовь, как и Красота, во всём и везде. Сначала было Слово. Сколько слов произнесено с сотворения Мира, но видимо недостаточно для того, чтобы понять: «Планета, которую мы заселили, столь прекрасна, что даже ступать по ней надо бережно и с любовью. А мы что с ней делаем? А что мы делаем с собой»?

Начнём с начала конца.

На одном из степных курганов, где–то посередине моря или океана, горели яркие костры. Вокруг костров ютилось несколько археологов и могилокопателей. Лица у них горели, а спины мёрзли. Впрочем, иногда они поворачивали к кострам спины, и тогда мёрзли лица.