Надежда Нелидова - Жених с приданым

Светловолосая стояла в профиль, держалась за вертикальный поручень. Девушка с шестом. Нет – с веслом. Такая вся статная, плотная, будто вылепленная из цельного куска гипса. Зеня загляделся. Он любил таких женщин… корпулентных, сильных, в теле.

Раньше Зеня жил с одной. Жена не жена, потом она его бросила. Женщины любят внимание: чтобы им дарили обновки, побрякушки, водили в ресторан. И чтобы под ручку вёл импозантный мужчина. А на Зене вечно клеёнчатая курточка с детским капюшоном и сиротская шапочка.

Зэня любил свою сожительницу. Хотя она была не в его вкусе, похожая на ящерку. Глазки блестящие, сама узенькая, изменчивая, юркая – не ухватишь. Когда Зеня представлял её в чужих объятиях, до того болело сердце – стонал и ухал.

Однажды подкараулил на улице, и ящерка благосклонно дала понять: если Зеня сменит имидж – она к нему вернётся. Он, не веря, счастливо заглядывал в её глаза, держал узкую лапку в своей, перебирал пальчики.

– Ну-у, – перечисляла она, – в тренде кожаные польта в пол. Дальше – Зеня, слышишь? – к пальту меховую шляпу. И, ещё, сделай в доме ремонт… – вдруг, оглянувшись, вскрикнула, зло выдрала руку, вильнула хвостиком на сторону.

Как ящерка не понимала: тряпки – это всё тлен, суета сует и всяческая суета. По космическим часам, человеческая жизнь – триллионная доля секунды. Тратить её на пыль, на труху, на барахло – неразумно, расточительно. Нужно спешить познавать Мир, размышлять, наслаждаться Прекрасным, самосовершенствоваться…

Ах ты, господи! Вот пусть она представит Великий Космический Разум – в виде гигантского костра, освещающего самые мрачные ледяные закоулки Вселенной. Костёр трещит, рассыпает мириады искр: они летят, на мгновения вспыхивают и гаснут. Это и есть божии отблески, человеческие жизни. А если не вспыхивать и не сгорать, тогда зачем – костёр?…

– Ду-ду-ду, ду-ду-ду, – передразнила ящерка. – Надоел, долдон.

И ускользнула – навсегда.

Сейчас Зеня смотрел на девушку с шестом, на её простое круглое лицо. Думал: какая она? Стала бы благодарно внимать, оценила бы его пылкие монологи? Это был его критерий при выборе спутницы жизни. Сами женщины даже не подозревали, что проходят мысленный строгий Зенин тест на пригодность.

Они уже въезжали в город. Зловредный водила не притормозил, хотя Зеня даже слегка согнулся в поклоне, приобнял шофёрское кресло и подпустил в голос заискивающие нотки. Просто насмешливо скосил на Зеню круглый, наглый петушиный глаз – и прибавил газу.

Может, помнил, как Зеня крутил штучки на панели. А может, просто нравилось чувствовать себя хозяином положения. Такие вот деревенщины, которые ещё недавно, извините, попу лопухами подтирали – им дай насладиться маленькой властью.

Ну, что ж. По крайней мере, на автовокзале можно заскочить в туалет. Пока сидел – вроде ничего, а как встал – резко напомнила о себе выпитая на дорогу привокзальная бутылка воды. Жизнь научила Зеню терпеливо, покладисто, философски относиться к невзгодам и коллизиям, даже из них извлекая маленькие выгоды.

Выбрался из автобуса, рысью побежал к платному туалету (7 рублей). Туда же устремились пассажиры, в основном женщины.

Женщины – они по природе слабые, сырые, водянистые. А кабинки одинаковые для «М» и «Ж». Справедливей было бы дамские комнаты проектировать просторней, учитывая их (женщин) нежную физиологию. Но разве (едко думал Зеня) наши господа проектировщики думают о справедливости и о тонкостях дамской физиологии?

В итоге «М» пустовала, а у «Ж» нервничала очередь. Стоянка автобуса всего пять минут. В самом конце очереди пристроилась светловолосая женщина с девочкой.

– А вы пройдите в мужскую уборную, – благородно предложил Зеня. Он помыл руки и сушил их воздушным полотенцем. – Там чисто.

– Ой, а если зайдут?

– Я покараулю.

Когда женщина с девочкой проскользнули в запретную кабинку, – встал перед дверью и даже угрожающе, богатырски развернул плечи. Но никто не покушался.

– Скажите там, чтобы без нас не уезжали! – звонко крикнула голова, торчащая из соседней женской кабинки – тем, кто уже управился.

– А сколько вас?

– Раз, два, три… Четыре! – дисциплинированно пересчитала очередь саму себя.

Зеня невольно слушал, как за хлипкой перегородкой женщина уговаривала девочку: «Пис, пис, пис». Когда мать и дитя, раскрасневшиеся и немножко растрёпанные, выскочили… За автобусом вихрился синий бензиновый дымок. Их забыли посчитать! Зеня выбежал на дорогу, заорал, замахал руками. Автобус скрылся за поворотом.

– Как же вашу сумку и коляску никто в проходе не заметил?! Что ничейные вещи-то?

– Я их под ваше сиденье подальше затолкала, – всхлипнула женщина. Она была растеряна и напугана. Зеня подхватил женщину под руку, повлёк в здание автовокзала.

У кассы клубился народ на последние предвыходные рейсы – не пробиться. На уговоры: «Нам только спросить» – угрюмо и плотно смыкал ряды. Зеня покопался в портфеле, извлёк фуражку с зелёным околышем, внушительно нахлобучил на лоб.

– Па-звольте! Расступитесь, граждане!

Не сразу, не охотно, с опаской, ворча – перед фуражкой расступились. Зеня ввёл в курс дела кассиршу. Она, поглядывая на бархатный лоснящийся околыш и лаковый козырёк, шустро набрала номер сотового лихача-шофёра.

За потеряшками возвращаться тот наотрез отказался – выбьется из графика. Но пообещал сумку и коляску по приезде сдать в бюро находок. Также кассирша безропотно выдала назавтра бесплатные взрослый и детский билеты.

Видно было, что у женщины немного отлегло от сердца. Оставалось решить вопрос с ночлегом.

– А давайте у меня переночуйте. Живу один, места хватит, – широко, открыто улыбнулся Зеня. Его предложение прозвучало приветливо и искренне, без поганой двусмысленности. Он, вообще, чувствовал себя на коне, всё у него сегодня получалось.

Светловолосая – её звали Люба – засмущалась, начала отнекиваться. Но вещи, телефон, деньги: ту-ту, уехали в сумке. Вздыхая, согласилась. Утомлённая девочка уронила головёнку на Зенино плечо, едва он взял её на руки.

– Муж, поди, вас с дочкой потеряет? – сделал осторожную вылазку Зеня.

– А я не замужем, – легко призналась Люба. Зеня в душе возликовал.

– Хотите, отгадаю вашу профессию? Вижу вас в белом халате… Воспитатель? Повар?

– Медсестра, – удивлённо засмеялась Люба. Зеня возликовал вторично, только что не взбрыкнул. Медсестра в доме – давление померит, таблетку даст, массаж сделает.

– А вы, видать, человек при должности, – кивнула Люба на фуражку. – Не могу понять, кто?

– Да никто! – весело и простодушно откликнулся Зеня. – На барахолке за копейки приобрёл. Нужная, скажу вам, вещь. Использую в крайних ситуациях. Народ у нас, знаете… Трудный у нас народец. Инвалида безногого без очереди не пропустит. С ребёнком – не пропустит. По похоронной телеграмме – ни боже мой. А фуражечку – сию минуту, чего изволите. Магическое действие оказывает. На всех оказывает – проверено!