Михаил Васильев - Рынок

«Печенье затяжное кременкульское»: прочел Елисей на приклеенной к этой коробке этикетке. Молодой человек был странной внешности, похожий на представителя несуществующей национальности. Очень светловолосый, почти альбинос, с мягким, будто изготовленным из банной губки, лицом. Чем–то напоминающий одного из гномов при Белоснежке в американском мультфильме.

— По этой дроби не разберешь, что мастырил этот Курощуп, — бормотал гном.

— Здравствуйте, Елисей Кимович! Даже доброй ночи, — приветствовала его Бригита. Оказывается, помнила его имя. — Вы как здесь, в этих краях?

— Репеев пригласил. В качестве эксперта в области жизни на рынке.

Бригите, видимо, пришлось собираться совсем в спешке. Та надела летний плащ, наверняка, чтобы прикрыть какую–то вовсе небрежную одежду.

Помнится, в школе она отличалась искусством строевого шага, а сейчас, кажется, служила в местном РОВД старшим следователем. Непонятно, кто она: не то литовка, не то латышка, как–то занесенная в эти края и сколько лет ей сейчас? Тридцать–тридцать пять? Красивая старая дева, брюнетка с бледно–голубыми глазами.

— Видел я разбитые стекла и выбитые двери, — сказал Елисей. — Курощупов прошел по рынку, как Минотавр в лабиринте.

— Кто? — спросил сидящий у стола гном.

— Да был один. В древности.

— Ах, в древности… — с разочарованием произнес сидящий. — Директор нашего рынка убивается, что понаставил эти смешные стеклянные двери, и даже сигнализации на них нет. И директора разбудили.

— Наверное, первый случай в истории нашего преступмира, когда сбегают с химии, — произнес Елисей. — Уникальное событие. Но и сам Курощупов совсем не прост. Интересно, за что ему срок дали?

— Я это дело вела, шила его, — с неохотой сказала Бригита, — поэтому меня сразу сюда, как знатока Курощупова, хотя пока опера должны разгребать. Пару лет назад Курощупов при кладбище работал каменотесом. Один клиент его кинул с партией плит и крестов, так Курощупов после такого того запер на ночь в склепе. Потом ветераны Приднестровья, Чечни и прочих войн–локалок за Курощупова заступались. Много их было.

Следовательница говорила не слишком охотно, кажется, сомневалась в статусе Елисея.

— Да, появилась новая порода людей. Такие возникли в войнах вокруг России, — высказался Елисей.

— А мне все равно любопытно, почему он в эту комнату залез и что здесь изготовлял, — непонятно у кого спросил сидящий у стола светловолосый гном и показал на вешалку. Теперь Елисей заметил, висящую на ней, черную зековскую кепку–пидарку. Старую и кажется испачканную угольной пылью. — А мы из этой комнаты объявления объявляем, рекламу по радио даем. И телереклама есть, на рынке мониторы стоят, я даже собственные сюжеты придумываю. И за камерами слежения гляжу, — кивнул на стену. На ней, рядом с окном висел еще один монитор, сейчас темный, слепой.

— Широкий местный специалист–электронщик. Программист, — добавила Бригита. — Есть здесь и такой.

— Можете называть меня Радист, — продолжил гном. — На рынке так все зовут, настоящего моего имени никто не знает.

Елисей смотрел в необычное окно. Кажется, внизу прошел Репей. Радист все рылся в коробке, будто надеялся найти написанный на ее дне ответ. Но вот отодвинул ее от себя и посмотрел на следовательницу:

— По этой дроби ничего не поймешь. Я слышал, что Курощуп взял на рынке киоск с всякими электронными приблудами. Если вы, менты, хотите знать, что мастерил Курощуп, надо точно выяснить, что в киоске исчезло.

— Узнаем, — ответила Бригита снисходительно. — В том киоске даже засада сидит. Вдруг Курощупов забыл что–то забрать, не выдержит и вернется. Хотя это вряд ли. Хозяин киоска сейчас сидит и сверяет, что у него пропало. Причитает от горя и считает.

— Значит, и этого хозяина разбудили.

— Этот Курощупов почти с детства на войне, — задумчиво и негромко сказала Бригита, как будто говорила для самой себя. — Еще подростком в Абхазии воевал. Это разведчик–гений, от него можно ждать всего. И вообще, попробуй, найди его здесь. Высшее начальство этим побегом почему–то сильно заинтересовалось. Думаю, не только потому, что Курощупов — ветеран разных войн. Этого для министерства мало. Подозреваю, что тот что–то еще натворил.

Показалось, что откуда–то доносится голос Лаврика.

— Вон ваш друг, майор Репеев. Этот, с желваками на скулах, — опять заговорила Бригита. — Внизу под окном, будто Ромео. Зовет.

«Почему с желваками?» — с недоумением подумал Елисей, открыл окно и высунул в нее голову.

Снизу смотрело мрачное морщинистое лицо, окруженное ангельскими кудрями и освещенное ручным фонариком, потом Лаврентий сказал:

— Новый ахтунг у нас. Курощупа найти не можем, зато нашли его записку. Тот ее к воротам рынка приткнул. Шампуром пришпилил. Никто не замечал, все мимо проходили. Пишет, что взял с собой заложника. Я подробностей пока не знаю, но понятно, Курощуп теперь много чего с нас потребует за его голову. И еще одно: этот Курощуп написал, что как–то сам на связь выйдет, непонятно как. Министерство поднялось, готовьтесь. Начальство у вас скоро должно появиться.

Свет фонаря ушел в сторону и замелькал, удаляясь.

— Возможно, этого Курощупа здесь на рынке уже давно нет, — сказал Радист. — Ушел и гуляет где–то на воле.

— Я тоже так полагала, — не сразу, подумав, возразила Бригита. Она стояла и хмуро смотрела в это рыночное окно. — Но нет, раз Курощупов держит заложника, значит, прячет его. И прячет здесь. Непонятно только кто это. Да и записку с шампуром Курощупов, похоже, только что оставил.

Из коридора и соседних кабинетов доносились ментовские голоса. — Какой счет? — слышалось сейчас. — Три — ноль. Пока всухую германец ведет. — Придет такое в голову — бежать с химии. Химия — почти воля. Неформальная роба, индейка без меры, водка.

Елисей подумал, что охранники и охраняемые — это одни и те же люди, которых судьба расставила по разным местам. Классово близкие.

— Говорили, что он уже давно в заключении на нерве жил. Ему теперь все равно. — Обещают привезти тепловизоры, чтоб все живое на рынке обнаружить. Собак ждем, хотя все следы затоптали давно. — Стекло — отличный изолятор от тепловизоров. Хорошо, если Курощупов этого не знает.

Монитор видеонаблюдения теперь включили, и Радист переключал камеры, одну за другой.

— Сколько голов ментов сюда загнали, — ядовито заметил он. — А может Курощуп сам в мента переоделся и ходит сейчас среди вас с важным видом. Типа, военная хитрость.

Похоже, Радисту не слишком нравилось находиться здесь, среди полиции и только для следователя Бригиты он, кажется, делал исключение.

Бригита с неудовольствием поежилась, похоже, неуютно чувствовала себя в своем наряде, этом плаще.