Эйвин Болстад - Без маски

Гюдред молча указал на Юна Свенсона и своих сыновей. Он вопросительно взглянул на Огмюнда Ролвсона, и тот сразу всё понял.

— Что значите вы по сравнению с этим, — Огмюнд указал на меч Гюдреда. — Отпустите этого человека, — обратился он к своим слугам. — Я повелеваю всем им жить здесь и служить мне. Им возвращены все права. Кто поднимет на них оружие, будет моим врагом. Пойдем, старый кузнец, я хочу кое о чем поговорить с тобой…

Так Гюдред-изгнанник вернулся в родную долину и отпраздновал рождество и свадьбу дочери в древней усадьбе своих отцов. Огмюнду Ролвсону не много было радости от меча, выкованного для него Гюдредом. Кто-то отомстил ему за все его злодеяния и зарубил его глухой зимней ночью. Говорили, что это было дело рук Сигурда.

А сталь Гюдреда еще много лет служила бондам, — и первый меч кузнеца был повешен в старой оружейной при церкви рядом с изображением святого и колчаном Юна Свенсона.

Лейв Брюсе был из хорошего, но обедневшего рода. Предки его охотились на мелкую дичь и крупного зверя, и их всегда почитали те, кому случалось принимать их в своем доме. Отец Лейва вновь получил свою родовую усадьбу, которую его дед утратил из-за старых родовых распрей, многочисленных убийств, а также запутанных и проигранных им тяжб.

Лейв Брюсе разумно управлял своей усадьбой. Он, как и многие другие, принял христианскую веру, считая, что так жить ему будет легче, лучше и безопаснее.

Он был родом из граничащей со Швецией местности, жители которой всегда поддерживали добрососедские отношения с королем Улавом Харальдсоном. Но усадьба и селение подвергались частым нападениям разбойничьих отрядов, которые появлялись то в одном, то в другом месте долины по обе стороны границы, разоряли жителей, сжигали селения и спешили с добычей в свои жилища в безлюдных степях. Разбойники никогда не пахали землю и не думали о сохранении урожая до нового.

Однажды ночью три разбойника ворвались в усадьбу Лейва, сожгли живьем отца и увели сестру. Ее потом нашли изувеченной и умирающей.

Среди самых кровожадных викингов и воинов, даже среди бродяг наемников, сражавшихся за других и убиравших с пути чужих врагов, эти разбойники считались наипрезреннейшими из всех живых существ. Так уж повелось, что ни один ратник и ни один честный и мужественный человек не имел с ними ничего общего. Потому что могущество этих грабителей зиждилось на бесчестных поступках, и им доставляло наслаждение убивать и мучить людей одного лишь мучительства ради. Рассказывали, что их победные празднества всегда заканчивались пытками пленников.

В течение многих недель Лейв преследовал разбойников, и в конце концов ему удалось настигнуть одного из них. Оставалось найти еще двоих.

Лейв поставил целью своей жизни разыскать этих людей. Он знал, что не успокоится, пока не отомстит им.

Через два дня он рассчитывал быть в Трённелаге и надеялся, что Улав Харальдсон уважит его просьбу о мщении. Уважит в награду за преданность королю и за раны, полученные в бесчисленных сражениях за короля-христианина. Если случится так, что бонды поднимутся против короля, Улаву пригодится и боевой лук Лейва…

Следующей ночью на пути Лейва встретилась какая-то усадьба. Еще дымилось пожарище, а на дворе лежала убитая челядь, кровь которой смешалась с кровью скотины. Казалось, здесь недавно была кровавая бойня. Повсюду валялись шкуры и рога животных. Видно, грабители поработали вовсю.

Лейв стал разыскивать своих врагов на покрытых горными лугами склонах и на голых скалах, а на следующее утро прошел по горным долинам Трённелага. Здесь у него были знакомые.

Грими из Ос радушно принял Лейва и рассказал ему, что бонды собрали большое войско, которое стянули к равнине Стиклестад. Все тропы запружены хорошо вооруженными людьми, которые хотят защитить свое добро от грабителей. Нахмурив брови, Грими продолжал свой рассказ. Здесь появлялись посланцы Улава Харальдсона с предложением охранной грамоты, но в этом селении никто не ушел в войско Улава. И если бы кто-нибудь захотел заставить людей уйти силой, они бы стали защищаться. Пусть уж богачи сами сражаются за свои интересы. Ведь Улав боролся теперь уже не за общее дело жителей севера.

Лейв стиснул зубы. Он тяжело дышал, и даже шея его побагровела. Разве не его родич сидел перед ним и предавал короля и его святое дело? Лейв с трудом овладел собой и уже спокойно сказал:

— А я-то думал, родич, что ты приверженец новой веры. Я-то полагал, что за нее, пожалуй, стоит биться.

Грими бросил на него быстрый взгляд, а потом ответил:

— В войске бондов столько же христиан, сколько их и в королевской рати. Епископ Сигурд только что держал перед бондами на тинге речь, он благословляет войско бондов и поносит короля Улава Харальдсона…

Лейв нетерпеливо махнул рукой:

— Епископ Сигурд держит руку датского короля. Для него это вопрос власти и господства!

Грими сказал:

— Да, это так. За спиной вожака бондов Тури Хюнна стоит датский король. За спиной Улава Харальдсона стоит Даг Рингсон, а вместе с ним все шведы, которым обещана богатая добыча. В войске бондов по крайней мере одни норвежцы. С королем идут всякие проходимцы. Даг Рингсон не видит дальше острия своего копья и не задумывается ни над чем, кроме ударов своего меча. Мы, бонды из долины, не любим дружину Улава. А больше всего мы боимся того, что король, которому не на кого опереться и который испытывает нужду в каждом воине, обещает шведам больше добычи, нежели в состоянии дать из своего имущества и имущества своих поверженных врагов. И расплачиваться за короля придется нам. Многие думают так, и под покровом ночи, обойдя лазутчиков Улава, уходят в войско бондов. Потому что дружина Улава всех отпугивает! Мы в полном неведении, никто не знает, чье дело в этой борьбе правое. Но многие, как и я, думают, что здесь решается лишь вопрос о власти, а не о том, кто поднимает на щит правду или справедливость. Христиан же достаточно и в войске бондов.

Грими поднялся, взял чашу с пивом и осушил ее за здоровье своего родича, остаток же выплеснул на землю в честь Тора. Языческие обычаи всё еще были живы в долине, и люди соблюдали их.

Наутро Лейв двинулся дальше и вскоре наткнулся на королевских лазутчиков. Один из них проводил его в лагерь. Лазутчик этот без конца превозносил мудрость короля. Конечно, всем было хорошо известно, что войско бондов более многочисленно, но зато короля сопровождали опытные воины, которые всю жизнь только и делали, что сражались. Они хорошо знали, что если королевская рать потерпит поражение, то пощады им не будет. Это было закованное в броню отборное войско, нерушимый союз людей, владевших мечом и секирой лучше, нежели бонды. Скоро бонды утратят и усадьбы, и земли, и законы свободных людей, говорил лазутчик. Король обещал это своей рати и клялся в том страшной клятвой.