Эйвин Болстад - Без маски

А всё потому, что Енс должен был купцу много денег. Так много, что на выборах в стуртинг [48] Стуртинг — парламент Норвегии. Енс вынужден был голосовать за партию богачей, хотя делал это со слезами на глазах и со скрежетом зубовным. Но он не мог поступить иначе: Рейнерт Мусебергет всё равно разнюхает, за кого голосовал Енс.

И это называлось «тайные» выборы!

Енс-работяга ловил немало рыбы. Случалось ему привозить Королю Мыса богатый улов, полную лодку рыбы. Тот записывал всё в счет долга. И когда Енс тут же забирал у Короля новые товары и новые снасти, долг снова вырастал, становился даже больше прежнего. Это было всё равно что пожизненная кабала. Но рыбак не хотел оставаться рабом, рабом на всю жизнь! Никто не знал, что Енс втайне лелеял мечту о собственном клочке земли, — не нравилось ему рыбачить на Мусебергета! Но Енсу ли, обремененному долгами, женой и кучей ребятишек, мечтать о том, чтобы раздобыть себе землю?!

Так ничего и не добился бы Енс-бедняк, не вмешайся в дело Единорог, этот насмешник, постоянно надувавший богатеев в Стране тысячи островов, человек, ухитрявшийся ходить на полных парусах в своей черной лодке даже тогда, когда в море не рисковали появляться пароходы.

А теперь послушайте, что было дальше!

Однажды вечером богач Ульрик-кожевник (Ульрик и в самом деле владел кожевенной мастерской) сбежал из дому от своей злой жены. Он вышел в море в легком челноке, чтобы поудить рыбку, покуда гнев жены поостынет. У острова Кюльгравен Ульрик бросил якорь. Рыба ловилась хорошо, и Ульрик торчал у острова, пока не стемнело. Уже собираясь домой, он заметил мерцающий огонек в той стороне острова Кюльгравен, где было большое болото.

Ульрик так и замер с поднятыми веслами в руках. Неужто нечистая сила? Кожевник был человеком любопытным. Он, бывало, ни перед чем не остановится, если ему захочется что-нибудь разнюхать. Поэтому он засунул в карман кисет с жевательным табаком и взялся за вёсла. Лодка бесшумно, как призрак, обогнула скалу и долго скользила вдоль берега. Стоял час отлива. Ульрик вошел во фьорд. Несколько взмахов вёсел — и он причалил к отмели тихо, легко и осторожно, не произведя ни малейшего шума. Ни один камушек не зашуршал под его ногами, пока он медленно карабкался вверх по склону, раздвигая головой кусты колючего можжевельника. Лицо Ульрика было расцарапано, зато, выбравшись, он как на ладони увидел всё болото. А его самого никто увидеть не мог!

Едва Ульрик остановился, чтобы перевести дух, как вдруг под самым его носом неярко загорелся фонарь. Оказывается, по болоту собственной персоной ходил Единорог. Этот дьявол, эта продувная бестия! Уж где только творится какая-нибудь чертовщина, Единорог тут как тут! Вот если бы Ульрику удалось хоть теперь выследить его, поймать этого бродягу с поличным, отомстить ему за все его проделки! Ульрик застыл на месте и стал прислушиваться, приложив ладонь к уху. Вдруг, откуда ни возьмись, появился Енс, тоже с зажженным фонарем. Ага! Ульрик был не так уж глуп, он всё понял: эти двое не хотят, чтобы их заметили. Чертовы мошенники! Проклятые бедняки! Может быть, они занимались контрабандой? Тогда держись, Единорог! Уж такой человек, как Ульрик-кожевник, найдет дорогу к ленсману [49] Ленсман — представитель полицейской власти. . А в общем-то хватит и легкого подозрения, чтобы донести на них, остальное сделает молва. Навсегда пошатнется вера в легендарную честность Единорога! И вот, когда молва сделает свое дело, Ульрик-кожевник выразит сожаление: «я-де ошибся».

Ульрик собрался было уже тронуться в обратный путь, но тут Единорог вытащил какую-то бумагу, похожую на, большую географическую карту. Ульрика чуть удар не хватил. Енс и Единорог, сблизив головы, принялись шепотом совещаться над картой. Но они были такие дурни, что, разгорячившись, начали говорить довольно громко, и Ульрик-кожевник мог слышать каждое слово. А Единорогу, как видно, было что сказать! Он то и дело водил пальцем по карте и жестикулировал. Наконец он выдохся. Ульрик слышал, как Единорог назойливо повторял этому дураку Енсу:

— Если ты начертишь линию от этих кустов можжевельника прямо к королевской сосне по другую сторону болота, то у тебя и выйдет диагональ, которая указана на карте. Где-то в этом направлении зарыт Клад Шотландца. Этот парень из университета, который называет себя археологом, уж никак не мог ошибиться!

Ульрик побледнел. Про Клад Шотландца, или господина Синклера, уже давно ходили легенды. Историки знали, что в стародавние времена гордый дворянин шотландец Синклер, удирая вместе со своими долговязыми английскими воинами после позорного поражения, зарыл где-то в Норвегии клад.

Ульрик навострил уши. Что еще скажет Единорог?

— Как раз посреди болота, — решительно заявил Единорог. — Теперь всё дело лишь за тобой, Енс! Держи язык за зубами! И жене ни слова? Понимаешь?

— Положись на меня! — успокоил его Енс.

Оба побрели через болото, спотыкаясь о кучи торфа и чуть не падая в бездонную топь.

Ульрик тихонько соскользнул вниз по склону, отыскал свою лодку и поплыл вдоль берега в тени, скрывавшей его от взоров обоих мошенников. Отплыв подальше от острова, Ульрик начал грести с такой силой, что светившиеся в темноте брызги воды фонтаном ударили вверх. Он торопился. Надо во что бы то ни стало сегодня же переговорить с банкиром Кристафером!

Глаза Кристафера загорелись диким огнем, когда он услышал про Клад Шотландца. Стало быть, старики говорили правду! Была уже полночь, когда Кристафер и Ульрик помчались к Королю Мыса Рейнерту Мусебергету. Недовольный слишком поздним визитом, могущественный Рейнерт встретил их отборной бранью. Но, услышав слово «клад!», он сразу же умолк. Они, конечно, сговорились!

На следующий день трое богатеев, злорадно посмеиваясь, появились на острове вместе со всеми своими работниками, сгибавшимися под тяжестью кирок и лопат. Они неслышно окружили яму, где находились Енс и Единорог и откуда вылетали торф, камни, корни растений и то и дело доносились ругань и проклятия.

Тяжелая была работёнка! Трудный денек выдался у Енса и Единорога!

Внезапно работа в яме прекратилась. Оттуда выскочил похожий на черта Единорог, а вслед за ним Енс. Енса словно удар хватил. Он остановился как вкопанный. Выражение его лица доставило большое удовольствие богатеям. Они поняли, что всё правильно: клад где-то здесь. Сердце банкира Кристафера ликовало. В мечтах он уже видел себя владельцем благоустроенной усадьбы, купленной на захваченную им долю клада. Ульрик-кожевник злорадствовал. А Король Мыса, сам Рейнерт Мусебергет, умевший прекрасно распознавать выражение лиц своих жертв, искренне обрадовался. Он даже улыбался, что случалось с ним довольно редко.