Джером Бар - Супермен (сборник)

Так-то вот. Еще минуту назад никто не сомневался в победе Неда, а теперь для него все было потеряно. Все, конечно, стали вспоминать, какое тут правило. Но я-то хорошо знал, что по правилам этот удар Боба должен быть засчитан. Да, не повезло бедняге Неду.

В этот момент я взглянул на Боба. Видно было, что в нем происходит внутренняя борьба. Потом лицо его приобрело решительное выражение. Он вышел на траву, поднял свой мяч, потом мяч Неда. Затем он обернулся к Неду и сказал:

— Мистер Бэнкс, такой победы мне не нужно. Если бы мяч не ударился о сумку, у меня была бы пятерка, а то и больше. У вас тройка — значит, это ваше очко. Поздравляю, вы победили. Это была превосходная игра.

Возле нашей восемнадцатой лунки частенько бывает шумно, но таких радостных криков я там еще никогда не слышал. Все наперебой жали руки Неду и Бобу и поздравляли того и другого. Я изо всех сил хлопал Боба по спине и говорил:

— Да он отличный парень! Такой поступок стоит десяти кубков. Зайдешь к нам вечером. Боб?

Он улыбнулся в ответ.

Когда я вернулся домой, то застал Джулию на веранде. Лицо ее светилось спокойной радостью. Она уже надела свое лучшее платье — коричневое, которое я купил ей в тот день, когда она уложилась в семьдесят девять ударов.

Рано или поздно ты вдруг начинаешь терять уверенность в себе, и даже азарт соревнования лишается всякой остроты. В жизни чемпиона непременно должен наступить такой момент, но Флоренс этого не знала, а если б и узнала, то ничуть бы не утешилась. С ней определенно творилось что-то неладное.

Дело в том, что еще не так давно Флоренс была нераскрытой тайной, очаровательной и одаренной девочкой с великолепным будущим — теперь же все было наоборот. Став чемпионкой, она отнюдь не утратила изящества и очарования, но никакой непредсказуемости в ней больше не было: уже несколько лет она неизменно побеждала, и болельщики начали от этого уставать. Стоило ли удивляться, что те, кто сидел на трибунах, оставались равнодушными и к лучшим ее ударам, но приходили в неистовый восторг от удачного удара какой-нибудь девчонки, которую Флоренс все равно побеждала (и без особого труда). Когда Флоренс впервые заметила такое, она рассердилась и встревожилась. Но это было только начало.

Вот и в тот день, как обычно, приготовилась к схватке, но былого рвения в себе уже не чувствовала. Перед началом первого матча она зашла в шатер и заметила на столе судьи телеграмму на свое имя. Самого судьи еще не было, но его помощник, худощавый молодой человек, перехватил ее взгляд и подал ей конверт. Флоренс отошла в сторону, разорвала конверт и прочла телеграмму. Потом сунула ее в карман своего белого джемпера и, заметив в соседней ложе мать, перегнулась через перегородку и позвала:

— Мама, мамочка! — А лотом, уже тише и спокойнее, сказала: — Мама, позвони Дейву и скажи, чтоб он шел сюда. Прямо сейчас.

— Позвонить Дейву Муру? А что случилось?

— Ничего. Но он мне нужен, и как можно скорее.

С этими словами Флоренс взяла в охапку свои ракетки и шагнула к лестнице: опаздывать на корт она не привыкла. Это было одним из ее достоинств. Соперницам Флоренс, даже самым безвестным, не приходилось ждать ее ни секунды. Пусть другие теннисистки задирают нос, опаздывают минут на двадцать, но Флоренс Фарли никогда себе такого не позволит. За это ее любили все судьи.

Между тем судья чемпионата вернулся в шатер и подошел к своему столу. Это был коренастый человечек во фланелевых брюках и синем двубортном пиджаке. Он обернулся к своему сухопарому помощнику (тот стоял рядом и явно нервничал) и раздраженно спросил:

— Где телеграмма? Надеюсь, ты не отдал ее мисс Фарли?

Помощник принял вид человека застенчивого и не уверенного в себе и ответил уклончиво:

— Видите ли, я… не то чтобы отдал, но мисс Фарли шла мимо и…

Лицо судьи исказилось страдальческой гримасой.

— На пару минут нельзя отойти, чтобы что-нибудь не стряслось! — воскликнул он. — Сперва эта история с мячами, а теперь — телеграмма! Я что, должен оставлять тебе письменные инструкции на все случаи жизни? Неужели ты не мог сообразить, что когда теннисист — любой теннисист! — идет на корт, ему нельзя давать никаких телеграмм! Да, конечно, там могло быть приятное известие, но могла быть и такая новость, от которой…

— Да нет же, мистер Деннисон, я не отдавал ей телеграмму. Просто она шла мимо и спросила, где вы, и я сказал, что вы в клубе, что вы только договоритесь насчет уборки корта и вернетесь назад. А она увидела конверт и спросила, кому это. Что я мог ей сказать?

Судья покачал головой:

— Нельзя, нельзя было давать ей телеграмму, — пробормотал он.

Флоренс тем временем играла с девушкой, которую звали Грейс Декей, уроженкой одного из западных штатов. Матч шел для Флоренс неважно, она неудачно начала — что вы хотите, после такого известия! Да, она скверно начала, сделала несколько ошибок — и эти тупицы на трибунах решили, что именно девчонка Грейс вынудила ее ошибаться! Все бурно радовались каждому промаху Флоренс — это было оскорбление величества, к такому чемпионка не привыкла. Слишком много времени утекло, подумала Флоренс, в этом все дело. Когда-то она была всеобщей любимицей, восходящей звездой, спортсменкой будущего. А теперь она чемпионка, она уже всего достигла — и перестала быть сенсацией. Перестала быть всеобщей любимицей, кумиром толпы. Да, все так, но как ни старалась Флоренс успокоиться, хладнокровие к ней не возвращалось. Она проиграла три гейма, прежде чем сумела взять себя в руки и разделать под орех эту краснощекую девицу. Но самое скверное то, что она явно теряет симпатию болельщиков и многие из них в этот раз желали ей поражения. К этому она еще не привыкла и чувствовала себя очень неуютно.

Часом позже Флоренс, далеко не в радушном настроении, шла с охапкой ракеток по направлению к клубу — и на нее чуть не налетел Дейв. Солнце палило вовсю, и Флоренс, набегавшись по корту, сильно вспотела, да и Дейв запыхался — он со всех ног спешил ей навстречу, хотя в общем резвостью не отличался.

— Флосси! — Дейв называл ее так лишь в минуты волнения. — В чем дело? Ох, я чуть не задохнулся…

Шляпу Дейв держал в руке, его пухловатое лицо обливалось потом.

— Я тебе коротко расскажу. Проводи меня до клуба. Знаешь про тетю Сузи из Милвилла?

— Да. Кажется, твоя мама говорила мне про нее.

— Кроме родителей, она моя единственная родственница. Она больна. Серьезно. У нее рак. Сегодня утром ей сделали операцию. Неизвестно, выживет ли она.

— Плохо дело, — присвистнул Дейв. — И как некстати! Именно на этой неделе, во время чемпионата… Как же ты будешь играть, Флосси?

Флоренс не могла не улыбнуться. Верный Дейв! Он смотрел на все с ее, Флоренс, точки зрения, и сейчас подумал лишь о том, как несчастье с тетей Сузи отразится на здоровье самой чемпионки, на ее психическом и физическом самочувствии в эти решающие дни.