Александра Чумакова - Точка возврата

один из моментов жизни графа Волкова и вернуть в его тело. Ты сможешь сделать так,

чтобы граф не причинил никому вреда. Момент и действия ты должен выбрать сам.

Попытка у тебя всего одна и цена ее очень высока – жизни сотен крепостных и твоя

собственная жизнь. Чуть не забыл, мы здесь пробудем только одни сутки, все должно быть

закончено до восхода солнца.

Тем временем антракт закончился и актеры, минутой ранее терпевшие издевательства,

вышли на сцену и доиграли свои роли с достоинством, они плясали и пели

проникновенно, словно их ничто не тревожит. Финал пьесы был трагичен, главная

героиня покончила собой из–за любви, которая была обречена. Казалось, в последнюю

сцену юная актриса вложила всю свою душу, боль и ужас в ее глаза были так неподдельны

и убедительны , что я поверил, что вижу настоящее прощание с жизнью. Я еще долго был

под впечатлением, прежде чем заметил, что довольные зрители начали покидать зал, по

очереди подходя к Волкову и восхваляя его талант:

– Владимир Васильевич, Вы как всегда на высоте!

– Волшебно, Владимир Васильевич!

Волков упивался признанием публики и гордился собой. Мы с Мафусаилом тоже

покинули театр, по–прежнему не зримые. Я решил задать ангелу вопрос, который мучил

меня:

– Неужели этот человек, никогда не знал жалости, не любил? У него нет сердца?

– Знаешь, Дима, граф Волков с детства был жесток ко всему живому, единственным

существом, которое он любил и никогда не обижал – был его конь. О, что это был за конь

вороной, быстрый с норовом! Конь слушал только своего маленького хозяина, они были

одной крови! Юный Волков мог проводить с ним часы напролет, говорил с ним, будто конь

его понимает. Но, когда графу исполнилось триннадцать, горела конюшня и лошадей не

спасли. Погиб и любимчик графа. Эта была настоящая трагедия.. С тех пор никто не знал

любви Волкова, он стал еще жестче и нетерпимее, а его забавы становились все ужаснее.

Тем временем женщины и дети пошли в сторону богатого, должно быть господского дома,

а мужчины отправились вглубь парка. Мафусаил сказал, что мы должны следовать за

мужчинами, и я увижу еще одну порочную забаву графа, то есть себя в прошлом. Перед

нами появились живые указатели направления: тут и там стояли дети, переодетые в

ангелочков со стрелками в руках. Для них происходящее скорее было игрой, и они корчили

рожицы, за что получали подзатыльники от графа.

– Итак, господа – сказал Владимир Васильевич – спешу сообщить, что лабиринт любви

готов, и сегодня он в вашем распоряжении.

На лицах мужчин появились ухмылки, один из помещиков даже потирал руки. Перед нами

действительно возник лабиринт, при нашем приближении его вход озарился фейерверком.

Помещики ускорили шаг, казалось, вот–вот они начнут бежать к заветной цели. В

лабиринте я увидел девушек, переодетых нимфами, и узнал в них актрис, которые только

что были на сцене крепостного театра. Фенечки среди них не было. Слава Богу, подумал я,

что это невинное дитя не заставили участвовать в этой вакханалии. То, что здесь будет

происходить оргия, было не трудно догадаться по похотливым взглядам обрюзгших

помещиков. Нимфы зазывали сластолюбцев вглубь лабиринта, те охотно шли, распаляясь

все сильнее. Граф никуда не спешил, он позвал одного из своих прислужников.

– Яшка, скажи, ее привели?

– Да, батюшка, как вы и велели, в самый конец лабиринта. Она очень противилась, словно

спесивая кобыла, и даже смела кусаться!

– Девка с норовом – усмехнулся Волков – ну ничего, сейчас я собью с нее спесь.

Довольный граф, наконец, вошел в лабиринт: тут и там были слышны помещичьи стоны.

Я старался не смотреть на эту омерзительную картину. Волков шел все глубже и глубже,

он прекрасно ориентировался в запутанном строении, впечатляющем своими размерами.

И вот он нашел, что искал. Перед ним, забившись в угол, стояла абсолютно голая Фенечка,

на ее теле были багровые следы плети, ее трясло, она рыдала и как в бреду повторяла:

– Не надо, молю вас.

Граф на ходу сбрасывал с себя одежду:

– Расслабься, голубушка, и тебе будет совсем не больно.

Фенечка прижала руки к груди, стараясь унять дрожь, ей было трудно дышать, казалось, ее

сердце вот–вот выскачет:

– Я не переживу этого! – произнесла она рыдая.

– Не ты первая, не ты последняя, тебе понравится – Волков протянул к ней руки и с силой

сжал груди. Девушка закричала от боли и из последних сил толкнула графа. В глазах

Волкова, не ожидавшего такой прыти, появилась ярость.

– Ах ты, гадина, сейчас я тебе покажу! – и он набросился на нее, не оставив бедняжке

шанса на спасение. Граф бил и насиловал, утратив все человеческое. Сначала Фенечка

кричала, а потом ее голос смолк.

Бедное дитя, видеть это было невыносимо! Это не мог быть я. Если передо мной мое

прошлое, то я заслужил самую ужасную кару! Не в силах на это смотреть, ощущая

собственно бессилие, я побежал прочь из лабиринта. Незаметно рядом возник Мафусаил.

– Ангел, сколько же их было, таких Фенечек, сломленных и растленных??? Ведь я увидел

только один день из своей прошлой жизни. Разве те нимфы, что услаждают старых

похотливых помещиков, делают это по своей воле?

– Нет, Дима, их учили пороку насильно, они вынесли физические и духовные мучения,

прежде чем научились, смеясь обнажаться и ублажать «господ». Некоторые из девушек

кровные дочери Волкова, прижитые от крепостных, но даже это его не останавливало..

– Какой ужас! Скажи мне, неужели Фенечка станет одной из них – куклой для разврата?

– Нет, ей уготована другая судьба: бедняжка не переживет позора и к утру ее найдут

повешенной. Граф прикажет зарыть ее, как собаку и никогда не вспомнит о сломленной

жизни. Родители девушки до конца своих дней будут проклинать графа, но вынуждены

будут служить ему.

Услышанное и увиденное так шокировало меня, что мой мозг начал работать с бешеной

скоростью. Я испытал нечто, что называют озарением:

– Но ведь я могу помочь, я знаю, я придумал, как не допустить трагедии! Я выбрал момент

жизни графа, когда смогу все изменить. Верни меня в тот день, когда горела конюшня!

– Ну что ж Дима – твое слово для меня – закон, но помни, у тебя лишь одна попытка. И

меня рядом не будет. Только ты и твое прошлое. Лицом к лицу. Я желаю тебе удачи, делай

то, что велит тебе твое сердце и ничего не бойся.

Мне не терпелось скорее со всем покончить, я поторапливал Мафусаила:

– Не будем медлить, я готов!

– Закрой глаза и возьми меня за руку, Дима!

Уже не удивляясь происходящему, я подчинился Ангелу и сделал все, как он велел. И