Галина Грановская - Очки Гудвина

Уже ясно было, что Птахин просто дурачится, прикалывается, но женщина, похоже, этого не замечала.

– Договор заключен, как только вы получаете деньги, – ответила она.

И тут до Варвары дошло. Или это розыгрыш, или эта тётка, эта серая мышь сбежала оттуда, откуда сбегать не полагается. Поскольку трудно было представить, что кто-то из их разношерстной команды мог устроить такое представление, значит… Точно! Как она сразу не догадалась? Ведь это ясно, как день! Что делают в таких случаях? Куда в такой ситуации принято звонить? В больницу или в милицию? Скорее всего, в милицию. Там разберутся. Главное, в присутствии таких больных не делать резких движений. Чтобы не спугнуть. Она медленно поднялась и так же медленно направилась к двери, которая, к счастью, оставалась открытой.

– Деньги, – произнесла женщина. – Возьмите деньги.

Раздался изумленный возглас Птахина. Варвара обернулась и тоже едва не вскрикнула – на столе лежали деньги. Довольно много. Как, когда она их туда положила? И откуда достала? Ведь у неё с собой не было ни сумки, ни даже пакета… вроде бы. Или что-то все-таки было? В этот критический момент из коридора донесся знакомый топот и в комнату снова ввалился Хрякин. Обладая орлиным зрением, он сразу засек то, что лежало на столе, и тоже на мгновение замер, но только на мгновение. А потом заорал так, что прохожие, если таковые имелись поблизости, наверняка останавливались под окнами гостиницы, думая, что там кого-то режут.

– Во! Во, дают, а? Приносят зарплату с утра пораньше и никому ни гу-гу! Народ голодает, живет вторую неделю, можно сказать, при поддержке святого духа, потому как, если верить начальству, денег пока нет и неизвестно когда будут, а тут… Все же разбежались с утра, потому как выходной! Я сам на речку собрался. В такую собачью жару в этом захолустье больше некуда и податься. Здесь даже о нормальном душе приходиться только мечтать. За что только на этом постоялом дворе деньги берут! Давайте скорее ведомость, я распишусь. Что такое?

Хрякин, наконец, заметил гипнотизирующий взгляд Варвары.

– Это не наша зарплата, – тихо и медленно произнесла та и, скосив глаза в сторону сидящей к ней спиной женщины, покрутила пальцем у виска. – Я хочу сказать, это, конечно, оплата, только деньги…

– Это нам с Варькой аванс, за участие в одном, пока несыгранном спектакле, – ухмыльнулся Птахин.

– Так аванс или оплата?! – взвыл Хрякин. – Впрочем, чёрт, аванс это или оплата за роль в несыгранном спектакле, какая разница! Я тоже хочу в нём участвовать! Что за спектакль, где и когда?

Хрякин мог здорово напортить.

– Там только две роли, – произнесла Варвара, делая большие глаза, чтобы до Вовки дошло, наконец, что здесь всё совсем не так, как видится со стороны, что ситуация непростая и даже опасная. – Понимаешь, только две. И мы с Птахиным уже, можно сказать, подписали приговор… то есть, договор! А ты… ты, вот что, пойди к Игорю Ивановичу и попроси, чтобы зашёл, нужно с ним время согласовать.

– Сама сходи к своему Игорю Ивановичу, – огрызнулся Хрякин и ринулся вперед. Он прямо затанцевал вокруг стола, стараясь привлечь внимание гостьи.

– Я согласен на самую маленькую роль. Даже без слов.

Женщина оглядела плотное тело Хрякин.

– Хотите принять участие в сцене преследования?

– Да просто горю желанием! Я ведь могу сыграть кого угодно! Вы спросите у нашего режиссёра, кто самый талантливый в театре? Все знают, что это я! А вы не с «Мосфильма»? Слышал, здесь идут какие-то съёмки в Сосновой Роще, в бывшем имении князя…

– Тебе же ясно сказали, там только два действующих лица! – сердито прервала его Варвара.

– Что мешает ввести третье? – удивился Хрякин. – Все думают, их только двое, а тут – раз! И появляется третий! Эффект неожиданности всегда оживляет действие!

– Возможно, – помолчав, произнесла женщина. – Но в сцене погони нужно быть сильным, агрессивным, а у вас в последнем спектакле, если не ошибаюсь, роль доброго поросёнка.

– Это все из-за фамилии, только из-за неё, – заверил Хрякин, ничуть не удивившись осведомлённости гостьи. – Режиссёру показалось, это будет забавно, если поросёнка сыграет актёр по фамилии Хрякин. А фамилия, между прочим, сильная. Известная фамилия. У меня дед мастер спорта по жиму лежа был. Так что не ошибетесь, если возьмёте меня! У меня и сила, и агрессия самые что ни на есть природные. Гены, от которых, как говорится, не уйти! Я, можно сказать, с первых дней в театре мечтал о роли, где можно было бы проявить свой характер, показать свои возможности! Обратите внимание, и внешность у меня подходящая! – Хрякин расправил плечи. – Я всегда знал, что в кино актёров ценят больше, чем в театре, где хороших ролей тебе никогда не видать, если ты не лижешь зад известно кому. А уж о кукольном и говорить нечего.

– При чем тут кино?! – занервничал Птахин, обеспокоенный тем, что нежданно-негаданно упавшая с неба нереальная какая-то роль, вкупе с лежащими на столе вполне реальными деньгами, могли запросто уйти к другому. – Речь о спектакле на природе!

– Не дурак, – фыркнул Хрякин, – понимаю, что такое съёмки на натуре. Мне без разницы, где работать. Настоящий актёр хорош везде! Значит, я участвую? Тогда как с авансом и для меня? А лучше – выдайте всю сумму сразу и делу конец. Я не подведу, честное слово!

Варвара схватилась за голову.

– Ой, совсем забыла! Мне нужно было позвонить ровно в девять, а уже десятый час.

– Деньги, – повелительно напомнила женщина.

Главное, не раздражать. Варвара повернула назад к столу. Можно и деньги взять, только бы поскорее добраться до телефона… Боже, сколько денег!

Хрякин завертелся как уж на сковородке, не зная, куда приткнуть две бутылки и бумажный пакет с бутербродами – стол-то был занят! – и, в конце концов, не придумал ничего лучшего, как свалить всё на край постели Птахина.

– Что за идиотские выходки! Мог бы и на подоконник пиво поставить! – возмутился Птахин. – И бумага жирная, а мне потом на этой кровати спать. – И вдруг остановился как вкопанный. – Смотрите!

Но странный шум уже достиг ушей и остальных.

– Вот это да! – Воскликнул Хрякин и тоже повернулся к окну.

Это был не просто дождь – с неба словно водяная стена вдруг обрушилась.

– Надо же, – ошеломленно пробормотала Варвара. – Глазам своим не верю, утром солнце жарило, никаких туч и в помине не было.

Она подошла к окну и, вытянув руку, подставила ладонь под тугие струи.

– Перед дождем как раз всегда печёт! – Хрякин тоже приблизился к окну. – Во льёт! Сроду такого дождя не видел. М-да. А день-то пропал, сиди теперь, как заложник, в этом старом клоповнике! Выходной называется. Разве что в кино пойти? Говорят, в этом ихнем «Сатурне» или, как его там, «Юпитере», какие-то приключения показывают. Фильм то ли американский, то ли испанский… забыл название. А – а когда начинаются ваши – то есть, я хотел сказать, наши, – съёмки? То есть, спектакль под открытым… О! Братцы!