Николай Гайдук - Избранное

Ох, бывало, я ходил чумной
От того, что девица не любит!
– Кто поймает молнию рукой,
Тот пускай меня и приголубит…

Юную кручину затая
И тоской терзая ретивое,
Уходил я в горные края
И смотрел на небо грозовое.

Не давалась молния в ладонь,
Била в сердце – била без пощады!
И такой творился там огонь –
Я, считай, прошёл все муки ада!..

И теперь, когда цветёт весна,
Красотой девичьей задаётся,
Иногда бывает не до сна –
Будто гром под сердцем отдаётся…

Но теперь я стал совсем другой –
Молодость по жилам не бунтует…
Кто поймает молнию рукой,
Тот пускай тебя и поцелует!

Любил я этих смелых зайцев
На крышах летних поездов.
Сидят, счастливые мерзавцы, –
Летят сквозь пыль и дым годов!

По головам почти грохочут
Стальными балками мосты –
А им плевать, они хохочут,
Они в объятиях мечты!

В объятьях ветра гулевого,
Который скинуть норовит!
В объятьях чувства золотого –
Какой шикарный с крыши вид!

Не только этот край родимый
Как на ладошке на твоей.
Смотри сквозь розовые дымы –
До синих гор и до морей!..

И вдруг откуда-то мелькнули
Три серых зайца озорных…
Бегут они, да так, что пули
Настигнуть не смогли бы их!

Бегут, испуганные громом,
Над полем уши расплескав!
На крыше смех, на крыше гомон
Стоит, как дерзкий зубоскал!

Рубахой снятою он машет,
Кричит сквозь вёрсты и года,
Чтоб этих зайцев, зайцев наших
Не обижали никогда!

Давайте к нам на крышу, зайцы!
Мы вам родня! Эй, ты, не трусь!
Мы русаки, а не китайцы, –
Смотреть мы едем нашу Русь!..

Домик стоял у железной дороги,
И проходящий состав
Мягко баюкал печали, тревоги –
И затихал у моста.
Жизнь полустанка скупая, не яркая,
Радости мало вокруг…
На семафоре зелёное яблоко –
Красным становится вдруг!
Странные, чудные яблоки эти –
Летом росли и в мороз.
Сказкам поверят наивные дети,
Если расскажешь всерьёз.
Сколько там было веселья, задора –
Помнится даже сейчас:
Первые яблоки «от семафора»,
Яблоки в доме у нас!..
Годы пройдут напролом через сердце,
И поезда пролетят…
Яркие яблоки светят из детства,
Сладкую сказку хранят!

Ничего, что путь мой был не шёлков,
Был и я не шёлковым совсем.
За троих прожил я и прошёл я
По цветам, сугробам и росе!

Мне такие дали открывались –
Жалко было лишний раз моргнуть!
Мне такие дамы улыбались,
Но об этом после как-нибудь…

Жизнью очарованный однажды,
Волей опьяненный навсегда,
Не успел я оглянуться даже,
Как прошли весёлые года!..

Было море солнца и отваги,
Хоть гроза грозила мне порой.
И земля, как будто после браги,
Из-под ног летела, только «ой!»…

Парус мой гулял в обнимку с ветром,
Посох мой искрил, а не пылил!
И на все четыре части света
Знал я радость жизни и любил!

Что ж теперь? В хоромах или в хатах
При любой погоде и звезде
Не ищу я в жизни виноватых –
Я виновен всюду и везде!

В божьем храме Троица святая,
Сердце очень больно тут стучит.
Слышу строгий голос иногда я
Возле догорающей свечи.

Кто сказал, что путь твой был не шёлков?
На судьбу не вправе ты роптать!
За троих прожил ты и прошёл ты –
За троих и надо отвечать!..

От грозы, от бурь и потрясений
Быстро осыпаются леса…
В тишине сквозной, вдали осенней
Стынут и мрачнеют небеса.

И последних певчих провожая,
Смелый ветер свистнул снегирём!
И свинцовым инеем прижало
Травы и дорогу за прудом.

В заревом ознобчивом тумане
Снится наша русская зима –
Белый коренник, лихие сани,
За санями снега кутерьма.

Но порой чудит у нас природа,
Те причуды нам не разгадать –
Как подарок для всего народа
Наступает божья благодать.

Тёплый день пришёл – стеклянный, странный!
Тёплый день звенит, печёт везде!
Листовьём узорчатым, шафранным –
Солнце разлетелось по воде…

На душе смятение и радость!
Всё перемешалось – явь, мечта.
Возникают новые наряды –
Может, на день, может, навсегда.

И шумят в селе, хохочут гуси,
Бьют крылом – не выразить восторг!
Перелески пахнут крепким груздем,
Вынырнуть готовым из-под ног!

И, весь день бродя по косогорам,
В этих тёплых ёлках не понять:
То ли снег встречать придётся скоро,
То ли тут скворцов пора встречать?

Белый коренник, лихие сани –
Это будет завтра, а пока…
Красными большими петухами
Разыгрался вечер в облаках!

Дождь прошёл, и вдруг морозец –
Дело было в ноябре.
И осины, и берёзы
Захрустели в хрустале!

Звон зазывный, величальный,
Звон вблизи и вдалеке –
В каждой веточке хрустальной,
В каждом хрустком стебельке!

Вот так счастье улыбнулось,
Привалило с кондачка!
Даже чучело обулось
В два хрустальных башмачка!

Драгоценностью вдруг стало
Всё, что было пыль да сор…
Как железная застава –
Весь в кольчугах блещет бор!

Слабый ветер бубенцами
Рассыпается в бору,
Словно тройка вскачь с гонцами –
С доброй вестью поутру!

Приглядишься – изумишься,
Перестав дышать на миг…
С новой силой убедишься,
Как он хрупок, этот мир!

С новой силой в сказку веришь.
Вот она, со всех сторон!
Там стоит хрустальный терем,
Тут стоит хрустальный трон.

Облик царственных деревьев
Тайну прячет в полумгле –
Гроб хрустальный, в нём Царевна
Спит в холодном хрустале!..

Помню крещенский мороз,
Помню дорогу степную.
Медленно едет обоз –
В синюю даль вековую.

Зга под дугою – кольцо
Бьётся размеренно, грустно.
Свет озаряет лицо –
Свет над равниною русской!

Тихая снежная ширь –
Дума дорожная длится.
Душу встревожит снегирь,
Словно подбитая птица.

Мёрзлый степной полынок,
Чуть серебрясь у обочин,
Слушает песню дорог
И приближение ночи.

Помню крещенский мороз,
Помню степное убранство.
Медленно ехал обоз –
В тихое звёздное царство!..