Николай Гайдук - Избранное

Это Яровое разъярилось –
Горькое, солёное в степях…
Первое дыханье там открылось.
А второе – ждёт на небесах!..

Думал думу пращур строгий,
Не додумал до конца –
Может, зверь сгубил в дороге,
Может, девять грамм свинца?
Уповал он, умирая,
На цветах иль на снегах:
У меня есть жизнь вторая –
Продолжение в сынах.
Есть, конечно, жизнь и третья –
Внуки вырастут потом…
Но столетье за столетьем
Мы рождаемся и мрём.

А зачем? Зачем родились –
Ты да я, да мы с тобой?
Для чего мы пригодились
С нашим телом и душой?
Что мы сделали такого,
Чтобы с пращуром в раю
Побеседовать толково,
Оправдать судьбу свою?

Ничего такого нету –
Всё не в склад и всё не в лад.
Пращур дал талант поэту –
Сукин сын пропил талант!
Друг мечтал о небе синем,
А прожил – земля землёй.
И вот так по всей России –
Ты да я, да мы с тобой…
Прокисаем у порога,
С-под руки глядим на жизнь:
Не пылится ли дорога,
Не идёт ли коммунизм?

Так же думаем, как предки
Много тысяч лет назад:
Будет сын смекалки редкой,
Или внуки всё решат…
Кто виновен в этом счастье?
Не додумать до конца.
Может, зверь погубит в чаще,
Может, девять грамм свинца!..

Горы Кавказа, волшебные горы!
Немного таких на Земле!
Я помню, какие вели разговоры
Гортанные реки во мгле.
Там пастухи мне вино подавали –
Большой серебрящийся рог,
И на туманном цветном покрывале
Кинжально блестел месяцок!

«Я тоже пастух, – говорил я кавказцу, –
По Чуйскому тракту гонял!..»
Он слушал мою немудрёную сказку
И чёрной папахой качал.
«Я тоже поэт!» – говорил он серьёзно.
И на родном языке
Шота Руставели читал мне при звёздах,
И пел соловей вдалеке…

Горы Кавказа! Как странно и грустно,
Что вы отдалились теперь!
Кавказцы вольготно живут среди русских,
А нам – заколочена дверь.
Не стало Союза. Досадно, да ладно,
Сейчас ни о том разговор.
Я помню, какие блистали таланты,
Орлами взлетая до гор!

Я помню вас, помню, о, горы Кавказа,
И горько мне думать сейчас –
Неужто теперь не придётся ни разу
Обняться с тобою, Кавказ?
Я верю, я верю, нам не раздружиться,
Всё будет, как было тогда –
Не знает преграды высокая птица,
И ветер, и дождь, и звезда!
Я верю, что вновь будет пламенный вечер –
Вино, пастухи, соловьи,
Гортанные реки и шумные речи,
И светлая песня любви!..

И солнце яркое, и горы ясные,
И только сердце вдруг замрёт в тоске –
Цветёт июль и всё подножье красное,
Как будто кровь горит на Машуке!

Жестокий век вовек не знает жалости,
В кругу завистников полно обид…
Поручик Лермонтов, оставьте шалости,
Ещё так много сделать предстоит.
Но поздно! И пророчество исполнилось –
Свой краткий подвиг гений совершил…
Печалью слово русское наполнилась
И необъятным таинством души!

Он промелькнул блистательной кометою,
Другой такой не сыщешь днём с огнём…
Кремнистый путь его ушёл в бессмертие –
И спит Земля в сиянье голубом.
И снится ей, что не было тут выстрела,
И после многих дружеских пиров –
Успеет он ещё всю душу высказать
Своим волшебным искристым пером!

И сумраком, и светлой грустной тайной
Окутана вечерняя Тамань.
Рыбацкая лачуга, тополь старый
И сети серебристые – туман.

Звезда из облаков глядит на море, –
Там в этот час не видно никого,
Но чудится, как будто на просторе
Белеет парус. Как тут без него?

И чудится, что это уже было
В какой-то прежней жизни у меня –
Душа в душистых сумерках гостила
И грелась у высокого огня.

У той звезды, которая шептала
Другой звезде о счастье, о любви…
Хороших слов, увы, осталось мало –
До хрипоты кричим и до крови!

Искусственный царит на небе гений,
Грозящий миру звёздною войной.
Контрабандисты новых поколений
На всю Тамань опять гудят в пивной!

Высокий берег скоро морем станет –
Земля по крохам сыпется в туман…
Святым очарованием и тайной
Окутана прощальная Тамань!..

Отрывки старой киноленты
Мелькают в памяти моей.
Трещит зима, сгорает лето,
И скорый поезд всё скорей…
Навстречу нам бегут пейзажи –
Алтай, Хакасия цветёт…
И, русский дух наш будоража,
Великий Новгород встаёт!
Какие виды!.. И какие
Жизнь подарила сказки мне!
Москва и Вологда, и Киев –
Всё промелькнуло как в «кине»…

Жизнь раскидала, разметала –
Друзей, дерзанья и мечты…
Хотя душа и не устала,
Но за спиной горят мосты…
Любовь и молодость промчались.
Свердловска нет – Катеринбург.
И пароходы от причалов
В другую сторону гребут.
Нам не слетать на остров Диксон –
В морозы дикие, в пиры.
И нам уже не заблудиться
В густых туманах Ангары!

Теперь мы стали тише, строже.
Среди бессонницы седой
Всё чаще мы судьбу итожим,
Всё ярче видим день былой.
Пускай тебе порой взгрустнётся
И мне порой не без того,
Но если сердце честно бьётся –
Оно добьётся своего!
Года, пути – всё канет в Лету,
Но среди мглы и тишины –
Отрывки старой киноленты
Сверкают в памяти страны!..

Прогуляться пойду по Крещатику,
Посмотреть красоту этих мест!
Говорят, что запрятаны тщательно
Корни предков моих где-то здесь.

Купола золочёные, дивные,
Купола в облака и в века…
Гайдуки, гайдамаки, родимые
Выходите встречать земляка!

Ох, какая горилка угарная!
Ох, какая узорная песнь!
И хохлушки-то здесь очень гарные,
И галушки-то гарные здесь.

Целый день я гуляю по городу,
Вдоль великих, несметных красот!
Высоко задирать буду бороду,
Широко раскрывать буду рот.

По садам будут яблоки сыпаться,
Будут груши висеть во дворе.
Выйду к берегу я, где язычество
Окрестили однажды в Днепре.

Я крещёный, да только, наверное,
Корни предков сидят глубоко!
Ощущаю язычество древнее –
Мощный дух миновавших веков.

Неспроста я любуюсь Крещатиком,
И другой красотой этих мест…
Это просто-таки замечательно,
Если корни мои где-то здесь!