Николай Гайдук - Избранное

Мне вспоминаются ночи безумные –
Ночи великой любви золотой!
Страсть клокотала сильнее Везувия –
Гибла Помпея души молодой!

Утром, вздыхая, как над головёшками,
Голову пеплом опять посыпал.
А на карнизе блестящими брошками
Дождик полночный забыто мерцал.

Надо жениться – легко и рассеянно
Думал при свете разумного дня…
Сколько их было по жизни рассеяно,
Нежных подруг, согревавших меня!

Добрый султан во мне жил в пору вешнюю,
Всех я в гареме любил и ценил!
Ни про одну свою девушку, женщину
Желчи ни капельки не обронил!

Стынет, слабеет дыханье Везувия –
Сгибла Помпея души молодой!..
Будто приснились мне ночи безумные,
Ночи великой любви золотой!..

Таинственная музыка живёт в руках твоих.
Прекрасной мукой мучиться – однажды слышать их!
В холодном мире осени – тоска и неуют.
Но в белом звонком озере два лебедя плывут!
Плывут, перекликаются, и в россыпях звезды
По клавишам – по камешкам – выходят из воды…
Когда меня касаются они крылом своим –
Звучат во мне, красавица, все струночки мои!
Неужто ль это сбудется – всё то, что мне слыхать?..
Прекрасной мукой мучиться – душе не привыкать!

Зачем в осенний грустный вечер
Спешите вы сюда, мадам?
Давно промчались ваши встречи,
Давно затихли ваши речи,
Здесь улыбаются не вам.

Другая жизнь летит по трассам,
Другая катится мечта.
Случайным людям, людям разным
Откроешь душу, скажешь разве:
– Ах, как любили мы тогда!..

Губ слабо сжатых позолота.
Цветочек светлый под хрусталь.
Кольцо на левой. И забота –
Пусть ненадолго, пусть хоть кто-то
В лицо засмотрится, как вдаль!

Доносит ветер вздохи вальса,
От шёлка – шорохи крыла.
Но сердцу вряд ли уж подняться
Туда, где звёзды веселятся.
Весна! Когда же ты была?

Подсядет кто-то. Без умолку
Трезвонит, ест и пьёт, хохмит.
Голубоокую двустволку
Он целит дерзостно, без толку,
Но пусть подольше поглядит!

Не случайно это было:
Ночь, сугробы, стук в окно.
Не от холода знобило,
Когда ты меня вводила
В дом, где спали все давно.

Пол застелен был луною!
Я на цыпочках, на цы…
Но стреляли под ногою,
Как речные льды весною,
Половицы-стервецы!

Сердце грешное частило.
Тишину сверлил сверчок.
– Я весь вечер печь топила, –
Ты чуть слышно говорила.
И снимал я пиджачок.

За окном звезда слабела.
Заплывало льдом окно.
Но в печи ещё гудело!
И железо розовело –
Как разлитое вино!..

Женщина – не просто человек,
Женщина – хозяйка во вселенной!
Тихо, нежно светят из-под век
Звёздочки грядущих поколений.

Расплескавши косы по плечам,
Пусть она любовью будет греться.
Боже, упаси, чтобы печаль
Выносила Женщина под сердцем!

По земле пойдёт печальный сын,
На ветрах бездомных остывая,
Среди гор, тайги, полярных льдин
Жарким спиртом душу разрывая…

Всё сгорит в судьбе его дотла –
Белый пепел вьюга разметает!..
Золотого женского тепла,
Мамкиной любви нам не хватает!

Я и сам такой же пилигрим,
Через край хлебнувший дерзкой воли!..
Добрым женским гением храним,
Не пропал пока что в русском поле…

Солнце приласкало дикий снег,
Мир цветёт, весною вдохновленный…
Женщина – не просто человек,
Женщина – хозяйка во вселенной!

Светло разбудит женщина любимая –
В горячих синих веточках рука!
Вернётся небо, степь, где под рябиною
Дождь звонким гребнем причесал стога.

Над красной шалью женщина склоняется,
Сверкающей иголкой ворожит.
Заря не в чистом поле раскаляется –
Из горницы в поля она глядит!

Светло! И лишь глаза да кудри чёрные –
Взглянуть, ослепнуть, слёз не удержать…
И мне, с моею кровью кипячёною,
С ума сойти – рукав поцеловать!

Рябины цвета шали, цвета радости,
Мелькнул весёлый день, его не жаль.
Осенний воздух полон зрелой сладости,
И с плеч во мглу – огнём слетает шаль!

Моя душа осиротела,
Как будто роща в октябре.
Любовь листвою улетела –
И тишь, и пустошь на дворе!
Ну что ж, пускай летит, прекрасно –
Теперь я вольный человек!
Душа ясна и небо ясно
На берегах просторных рек…

И всё же страшно расставаться
И, потеряв уют и смех,
В случайных избах согреваться
И вдаль идти сквозь дождь и снег.
А что вдали? Там те же скрипки.
И те же речи на устах.
Любовь похожа на улыбку
При набегающих слезах!
Куда ни кинешь грустным оком –
При блеске бусин и колец:
Жизнь – песня в поле одиноком.
И редко – песня двух сердец!

Но это я пойму не скоро.
И не случайно, и не вдруг
Я вспомню шум глухого бора,
Избу, сырой прощальный луг.
И ты мне так вослед глядела,
Как будто стала подобрей…
И у тебя осиротела
Душа в далёком октябре!

Я хожу по горам – далеко, высоко,
Я оставил давнюю землю грешную.
Нелегко одному? Да теперь-то легко,
Когда скинул кручину сердечную.

Перевалы мои! Сколько лет, сколько зим
Сердце бил я об них, ноги стаптывал!
Тут звезда под окном – хоть лучину гаси,
Облака – хоть в перину заталкивай.

Тут, конечно, не всё красота-лепота,
Но живу и с судьбою не спорю я,
И другая вовек не нужна высота!
Почему? Это, брат мой, история.

На полатях пустых грустно пахнет смолой,
Пахнет мятой помятой да клевером.
Тут, в избушке лесной, с королевой одной
Был и я молодым королевичем.

Улетела она, потому что вольна.
И не стал я крыло ей заламывать.
Про неё мне поёт и сосна и волна,
Ей спасибо за хлеб да за ласковость!

С перевала видать – широко, далеко.
Вижу город и окна закатные…
И живётся-то ей уж давно нелегко,
Но дорога сюда ей заказана.

Я б, конечно, смолчал, я б, конечно, простил,
Километры месил бы я горные…
Но вернуться любовь не моли, не проси –
Больно сердце досталось ей гордое!

Мелькают вилы синие, мелькают –
Под кровлю сено пухлое толкают!
Чабрец и клевер, донник ароматный –
И шорох трав, как шёпот многократный.
И дух такой, что в голове темнеет!
И свежестью былых свиданий веет…
На этом дыроватом сеновале
Все звёзды мы с любимой сосчитали.
Какие колдовские были травы!
Храни вас бог, поляны и дубравы!