Геннадий Дубовой - Рыцари Новороссии. Хроники корреспондента легендарного Моторолы

Через две недели взятых в плен ополченцев перевезли в СИЗО Мариуполя. В обыденный нацистский ад. Кормили сырой картошкой и свёклой, иногда сухарями. В камере ещё двое, называли себя ополченцами, однако были стукачами, подсадными утками. За стеной – еженощно оргазменные вопли: там каратели «педрили машку», гражданского гомосексуалиста, слабоумного.

Каждый день Александра водили на допрос к следователю прокуратуры. Тот всячески демонстрировал участие и, понизив голос однажды сказал: «Что вы всё лезете и лезете сюда, русские защитнички. С этими уродами, – кивнул на дверь, за которой стоял боевик батальона «Азов» – мы со временем сами разберемся…»

А после вежливых допросов за дело принимались «эти уроды». Избивали методично, по часам, с брезгливым безразличием. Так бьют, точнее, работают – садисты и фанатики. А если фанатично-непроницаемая убежденность сплавляется с садистскими наклонностями – о, результат за гранью остаточной человечности. Был там один такой убежденный в том, что «Україна понад усе». Каратель, которому мастера заплечных дел из СС позавидовали бы. Этакая киношная «белокурая бестия» из Киева. Всегда в черных очках, с намотанной на кисть руки цепью. Любил хлобыстнуть ею исподтишка, чтоб кровь брызнула. Огорчался, если с первого удара не удавалось «москаля как лампочку выключить».

Пытал с рафинированно-инфернальной безжалостностью: «Пока сепарам ад путинским курортом не покажется…»

Одного из пленных, по происхождению азербайджанца – били цепями и досками, пока всё его тело не превратилось в сплошной фиолетовый синяк. Потом он умер от инфаркта. Женщину лет 35-ти, местную предпринимательницу, одну из активисток ДНР (благодаря таким как она, в Мариуполе состоялся референдум 11 мая 2014 года) нагой лицом вниз привязывали к столу и били солдатскими ремнями, потом… а после снова били до потери сознания. Добровольца из Саратова, позывной – Свет, на ночь голым привязывали в душе под холодной водой, а утром, полумёртвому устраивали лечебные процедуры – чистили зубы… напильником.

Однажды по пути на допрос Александр услышал обрывок разговора. Каратель, позвякивая цепью на руке, бахвалился, что до полусмерти «обработал афганца», который посмел показаться на улице с советской наградой на кителе и – демонстрировал трофей, орден Красной звезды.

Жизнь парадоксальна, безногого пленника перестали пытать благодаря именно этому идейному садисту. Как-то он зашёл в камеру, присел на корточки, долго, безотрывно всматривался в лицо Александра. Потом постучал рашпилем по культе, спросил: «Ты понял хоть что-нибудь?» – «Да. Тебе наплевать на Украину и Россию, Европу и весь мир. Ты не меня пытаешь, ты уверен, что бросаешь вызов Богу. «Сверхчеловек», начитавшийся дешёвых книжек о высшей расе. А на самом деле ты просто раб. Раб чьих-то фантазий и своего страха. Страшно тебе от этих фантазий избавиться, ведь тогда надо будет признать, что ты просто садист и убийца, никто. А сейчас у тебя есть безотказное оправдание – ты захисник великої європейської держави, борець з ордами азіатських рашистов…»

Сокамерники-стукачи вжались в стены, завиляли глазами. На их лицах читалось: «Заткнись, безногий! Нас всех сейчас забьют насмерть!»

Каратель поразмыслил и – резко встал. С порога обернулся: «Спровоцировать хотел? Смерти ищешь? Молись своей отрезанной ноге».

Те, кто пытал Александра и его товарищей – не какие-то исключительно злобные нацисты, нет, таково ныне большинство «свидомых украинцев», алчущих москальской крови и преисполненных бесовской ко всему русскому ненависти. В чём легко убедиться по их комментариям к роликам, снятым уже после освобождения Пашкова из плена. Вот только два – не самых злобных – примера: «Недорезали русскую свинью, надо было по горло ноги отпилить», «Надо было тебя не лечить, а в самом деле собакам скормить…»

И вот с этими «людьми» нас пытаются заставить жить в одной стране посредством каких-то невнятных соглашений и кровавых перемирий. Получив єдину «Україну понад усе»…их ненависть, надо полагать, обернётся пылкой любовью к ополченцам, которых «недорезали»?

Не могут жить в одном государстве авторы приведенных выше злобствований и дончанка, написавшая: «Посмотрите каратели на этого парня, только повнимательней, без всяких там предрассудков вроде «угро-финны», «недолюди», «пьяное русское быдло» и подумайте, сможете ли вы победить, ведь таких, как он, очень много. Если вы не поняли о чём речь, поясню: в его взгляде нет ни капли сломленности или уныния, нет зверской, неконтролируемой злости (свойственной украинцам), а самое главное это неиссякаемая сила характера, он и без ноги готов воевать».

После обмена Александр оказался в донецком военном госпитале (который сейчас, в очередной раз пытаются закрыть, дабы не тратиться на ополченцев – «перемирие!»). Многим запомнилось: он все время как ребёнок, потерявшийся и найденный, с благодарным удивлением улыбался. Словно не мог поверить, что наконец-то среди своих.

Вскоре группу ополченцев отправили на реабилитацию в Абхазию. Вся «реабилитация» свелась к сидению в номере гостиницы, без каких бы то ни было лечебных процедур. Обещанного протезирования бывший пленник не дождался. Когда представитель солнечной республики награждал бойцов из Новороссии медалями «За боевое содружество», Александр усмехнулся: «Это мне заменит протез?..»

В насквозь обюрокраченной ДНР ему тоже никто не озаботился помочь. Денежную компенсацию не получил до сих пор, помощи с протезированием – тоже. Содействие обещали многие – от стрелковцев до представителей всевозможных гуманитарных организаций – взахлёст пиарящих себя на федеральных каналах. Но не помог из них никто. Статус участника боевых действий, он, понятно, получить не может, – Россия не является стороной конфликта на Юго-Востоке Украины. Один из воронежских политиков, узнав об истории Пашкова отреагировал так: «Ну, и зачем он туда попёрся? За третьей ногой? Вояка…»

«Если бы вернуть всё назад, лучше бы я себя гранатой подорвал. Погибнуть в бою – для этого и рождается мужчина. А теперь что – пожизненный вальс на костылях? Нет. Теперь понимание: мой главный бой ещё впереди…»

После возвращения в Воронеж, Александр собирает деньги на протез и на гуманитарную помощь бойцам Новороссии через соцсети. Всё собранное сам, без помощников, отвозит в родную Славянскую бригаду на Южный фронт.

Зачем он пошёл в политику? «А зачем туда идут – ясно, бабло качать, личные проблемы решать», – убеждён местный политолог.

«Нет, – спокойно возражает ополченец, – эта война уже не кончится, и я должен воевать там, где сейчас принесу максимальную пользу, воевать так, чтобы здесь, у нас в Воронеже, во всей России не стряслось то, что на Донбассе».