Александр Аннин - Первопроходцы тысячелетия

Все прочили в преемники властителю обласканного им сына Бориса, но… Владимир никогда не шел на поводу у общественного мнения. Скорее – наоборот. В июне 1015-го Владимир приказывает князю Борису идти с дружиной на Новгород – усмирять непокорного Ярослава. С Богом, сыне, вперед, на брата!

И вдруг отменяет свое решение: иди, мол, сынок, на восток, поищи там печенегов, сдается мне, они там где-то рыщут… Я же просветленный все-таки…

15(28) июля 1015 года столь же неожиданно Владимир (не иначе как вследствие озарения) приказывает выпустить из темницы сына Святополка и его жену, объявляет им полное прощение. И удаляется в загородную резиденцию Берестово – как говорится, подальше от лишних глаз. В тот же день (как о том объявят киевлянам не сразу, а через неделю), в этом самом Берестове князь Владимир и отдает Богу душу. Там же, при церкви, его и «хоронят». Трупа никто даже мельком не видел, а останки сгинули позже, при нашествии татар.

Князь Борис, истомленный поисками печенегов, в безводной степи узнает от гонца о смерти своего отца, князя Владимира Святославича, и вокняжении освобожденного из тюрьмы Святополка. Дружина Борисова взбудоражена: смена власти – это всегда повод пополнить карманы! «В Киев, княже»! – призывают воины своего начальника. Вместо этого Борис торжественно признает власть своего старшего (сводного) брата Святополка и… дружина покидает Бориса. То ли по его настоятельному приказу (это – летописный вариант изложения событий), то ли – по иным, шкурным причинам.

Князь Борис остается в шатре. Он явно чего-то (или – кого-то) ждет…

А вместе с господином своим ждет в шатре сподвижник его Георгий. Вот два трупа-то и нашли в шатре спустя несколько дней. Степная июльская жара не оставила никакой возможности опознать тела убитых, оставалось лишь констатировать, что здесь «злодейски умерщвлены князь Борис и болярин его Георгий». Других свидетельств подлинности трупов не обнаружилось.

Но спустя какое-то время «обнаружился» близ Торжка некий богатый «и вельми книжный (образованный – Авт.) муж именем Ефрем», ставший благодетелем для окрестных жителей. Щедро помогал беднякам, построил странноприимный дом, церковь, а за ней – и монастырь. И назвал он свою обитель в честь убиенных (?) Бориса и Глеба, сыновей Владимира-Крестителя. Хотя до канонизации этих первых русских святых было еще далеко… Но отцовские чувства опережают людскую похвалу! И не кто иной, как Ефрем Новоторжский, более других хлопотал о всецерковном прославлении Бориса и Глеба.

Почему именно в Торжок направил свои стопы «предположительный» князь Владимир после своей мнимой кончины в 1015 году (если, конечно, мы беремся рассматривать эту версию)? А вот почему. По древним поверьям, есть на планете-матушке сакральный 35-й меридиан. На юге стоит на нем Иерусалим, на севере – остров Соловки. А где-то посередке – Торжок. Тоже на 35-м таинственном меридиане…

Итак, можно предположить, что князь Владимир, ставший частным лицом, прибыл в шатер своего сына Бориса и забрал его с собой в Торжокские земли, на благословенный 35-й меридиан.

А что же юный князь Глеб, согласно Нестору Летописцу – жестоко умерщвленный в смоленских лесах?

Труп его также не нашли, а то тело, которое обнаружили спустя два года за пнем, могло принадлежать князю Глебу, а могло – кому-то другому. А от места предположительной гибели Глеба до Торжка – рукой подать.

Н-да… Интересно, каково это: подвизаться в монастыре, названном твоим именем (именами)? Игуменом которого – твой отец, недавний властелин Руси? Поневоле приходит на ум молодежное словцо: «Прикольно!»

Сам игумен также прославился в лике святых и известен православным как преподобный Ефрем Новоторжский. Скончался в 1053 году, сильно перешагнув за 90-летний рубеж. То есть – был ровесником святого Владимира, Крестителя Руси.

Меня всегда удивляло: как можно быть дважды героем? Трижды? Четырежды? Ведь понятие «герой», «героизм» – это уникальная, неотъемлемая часть личности. Или ты – герой, или нет. В единственном числе.

Владимир Святославович сумел стать «дважды святым» – сначала как князь Владимир, Креститель Отечества; потом, на протяжение еще почти 40 лет – как основатель первого на Руси Борисоглебского монастыря (Киево-Печерская лавра возникла чуть позже).

Видно, не был он до конца уверен в том, что в роли князя Киевского прожил жизнь, достойную Царствия Небесного. Это с высоты веков Крещение Руси представляется событием эпохальным. А Владимир своими глазами видел слезы и кровь насильно обращаемых в христианство язычников, слышал проклятья в свой адрес… И, возможно, не был уверен, что потомки будут вспоминать его исключительно добрым словом.

Понадобилась вторая жизнь, чтобы покончить и с языческим, и с не вполне христианским самодержавным прошлым. Чтобы в трудах и лишениях отмолить и себя, и своих многочисленных жертв.

Примечание для скептиков: эту версию, изложенную вкратце, да еще с некой долей фантазии, всерьез рассматривали в 1950-е годы историк Георгий Вернадский (сын Владимира Вернадского) и Юрий Арбатский, крупнейший исследователь Древней Руси и Византии.

Имя великого исследователя бескрайних просторов Сибири Ивана Черского (1845–1892) известно каждому жителю Якутии, Колымского края, Иркутской и Омской областях – с малых лет, всем без исключения. Пожалуй, не сыскать другого такого первооткрывателя, в честь которого было бы названо столько географических мест! «Хребет Черского», «Долина Черского», «Пик Черского», «Вулкан Черского», «Берег Черского»… Десятки раз упоминается это имя на карте Востока России – включая поселок Черский в низовьях Колымы. А есть еще несколько открытых им редких животных – рыб, насекомых, моллюсков… Все они также носят имя белорусского исследователя природы суровых краев Сибири.

И за всеми этими географическими и биологическими понятиями незримо встает еще одно, которого нет на картах или в справочниках: «Загадка Черского». До сих пор судьба этого выдающегося человека мало изучена, по сей день ведутся споры о его происхождении, жизненных устремлениях, идеалах.

Конечно, многим странам и народам хотелось бы иметь среди своих сынов такого человека, как Иван Черский. Поляки считают его поляком, литовцы – соответственно, литовцем, украинцы – украинцем. Соотечественником. Порой – невзирая на, казалось бы, очевидные факты и исторические свидетельства, непреложно говорящие нам о том, что Иван Дементьевич родился и умер чистокровным белорусом, с белорусской душой и белорусскими корнями.

… В деревне Валынцы Верхнедвинского района Витебской области стоит музей И.Д.Черского. В мемориальной табличке он назван «выдающимся сыном белорусского народа». Валынцы расположены совсем неподалеку от разрушенного имения «Свольна», где в небогатой дворянской семье 3(15) мая 1845 года появился на свет будущий сибирский исследователь и первооткрыватель. Род Черских был весьма уважаем в округе: прадед Ивана Дементьевича, Франц Христофорович, был пожалован имением Шипиловщина (впоследствии переименованным с Сволну) и крестьянами. Дед Черского, Иван Францевич, служил заседателем в местном земском суде, а отец – Дементий Иванович, был депутатом Витебского дворянского собрания.