Александр Бухарев - Моя апология

Главный и основной недостаток в моих воззрениях, по отзыву духовной критики, состоит (как выше показано) в преднамеренном и неправомысленном умолчании моем о Церкви, о ее посредстве в деле обновления и усовершения нашего. Справедливо ли это нарекание критики, зараз низвергающее мою книгу с высоты православия в область или дух лютеранства или чего другого подобного? Раскроем самую книгу мою [2] Курсивом отпечатанные ниже слова – взяты с буквальною точностию из моей книги. . В ней оказывается (и читатель может поверить это собственными глазами), что Св. Церковь я называю материю нашею (см. с. 74) и что усыновление наше Отцу Небесному и сообщение с Сыном Его отношу я прямо к благодати крещения и других Святых таинств Церкви (с. 325), также и начатки в нас Духа животворящего (слич. Рим. VII, 23) признаю существующими в нас именно по жизненному действию Святых таинств Православной Церкви (с. 321). Из книги моей видно, что особенно люблю я представлять Св. Церковь, последуя в этом Ап. Павлу, благодатным Христовым телом, имеющим своею душою и главою одного и прямо Самого Господа, который раскрывает Сам из Своей, человеколюбивой, до крестного самопожертвования, благодати и истины всю полноту церковного тела – иерархии и прочих членов Церкви, всю полноту церковного чина и уставов (см. с. 197 и 10). Твердо поставляя на вид ту истину, что в этом благодатном теле Христовом мы, и светские и духовные, разнимся взаимно отнюдь не как тело и душа, а только как разные члены и разные органы одного общего Христова тела (с. 10), я в своей книге столько же твердо поставляю на вид, что органы Церкви, составляющие ее иерархию или чин священнослужителей, отделяются от прочих своих сочленов как участники особенной благодати священства и что эта особенная благодать дана им для благодатного послужения именно тому, чтобы Христос Господь был и со всеми прочими для спасения их от всего лживого, пагубного, вообще греховного (с. 310). В этом я утверждаюсь на прямом свидетельстве слова Божия (Еф. IV, 11-13), что Господь дал Церкви своих пастырей и учителей для такого созидания этого Христова тела, чтобы нам всем прийти в единство веры и познания Сына Божия, в зрелость мужа, в меру полного возраста Христова (с. 572). Довольно ли всего этого для доказательства, что я в своей книге совсем не умалчиваю о Св. Церкви и необходимом ее посредстве в деле нашего обновления и усовершения духовного? – Кажется, и сказанного уже слишком довольно для книги, посвященной раскрытию не нарочито учения о Церкви, а современных духовных потребностей мысли и жизни, особенно русской.

Или, пожалуй, не слишком ли отвлеченно-общи в моей книге представления о Церкви, так что обходится намеренным молчанием церковное различие православия от неправославных видов христианства или даже от явлений предваряющей благодати вне христианства? Напротив, я в книге представляю Церковь не как только отвлеченное какое-то царство духовной бесконтрольной истины или мысленную область всего во всем мире, подходящего к такой истине. Я своею верою знаю и исповедую в книге именно и прямо одну Православную Вселенскую Церковь (с. 200), не только с Св. таинствами и равноправною во Христе множественностию церковных вождей (с. 559) или иерархиею (о чем уже выше говорено было словами моей книги), но и с непрерывным живым преданием, вводящим нас по Христу во внутреннюю связь духа, мысли и жизни со всем благодатно-живым составом Церкви Вселенской всех времен: и века апостольского, и периода гонений, и периода Вселенских соборов и т. д. (с. 562), с соборами, одушевленными особенно живым обращением веры ко Христу и осененными за то особенным же благодатным присутствием Христа, с учением, раскрывающим свет и силу слова Божия сообразно с обстоятельствами и потребностями времен, с утвержденным Божественными правилами церковным устройством, с благодатною церковною дисциплиною, с разными бытовыми отношениями…

Всего этого, притом не мимоходом, я касаюсь в моей книге, но рассуждению об этом посвящаю целую статью (с. 553-575: «Отзыв на заграничные письма о. протоиерея Васильева»). В составе или области Православной Вселенской Церкви в настоящее время книга моя указывает далеко, далеко не весь мир, а только православный Восток и Россию, твердо притом поставляя на вид, что и в православной России область православия немало опустошается духовно как духовно-языческим направлением некоторых действующих и мыслящих помимо Христа, так и духовно-иудейским направлением иных, не входящих в живую силу православия, а ревнующих особенно о его букве (это многократно и многообразно высказывается в книге). Что касается до Запада, неоднократно же в моей книге выставляется на вид как неправомыслие римского католичества, которое чрез возглавление своих христиан не в одном и Самом Христе, а и в простом земном человеке, низвергла их с неба на землю, так и фальшивая рациональность лютеранства и протестантства, которая самочинно, или с самовластием над Божиим делом, преобразовала христианство многих наций на Западе (с. 195). Только я в своей книге, согласно церковной молитве «о соединении всех», выражаю по местам горячие желания и ожидания этого всемирного торжества православия – воссоединения неправославного Запада с Востоком православным; причем слежу по движению мировых и церковных судеб, насколько и как приближается это всежеланное «соединение всех» церквей и христиан в одну Православную Вселенскую Церковь (см. с. 192–208). Таким-то путем попечения, собственно, о Церкви, по моим мыслям в книге, и ведет Всевышний Отец возлюбленное им ради Своего Сына человечество к его назначению или, что то же, ко спасению рода человеческого (с. 126-137). И после всего этого меня винят в «молчании о Церкви», происходящем от каких-то отвлеченно-идеальных представлений или даже от каких-то «скрытых побуждений», как будто, по моим воззрениям, «человек и человечество идут к своему назначению» помимо Церкви? Если же я, согласно Евангелию, говорю в своей книге, что Христос Бог-Слово есть свет, светящийся и во тьме человеческой (Иоан. I, 5), давая иногда и такому темному человеку, как христоубийственный Каиафа, пророчествовать, и это даже при самом приготовлении смертного приговора на Христа (XI, 49-51), если потому и во тьме неправомыслия и даже язычества внушаю не пренебрегать, а отыскивать всякие искры от Христова света, верность которым поднимает и неверных – к правомыслию: то и это делаю я не иначе, как в прямом интересе ручаемого чрез это единения церквей в одной Вселенской Церкви, торжества истины и правомыслия, или православия, в мире, – в этом православно-церковном интересе, от которого у меня неотделимы благо человечества и свое каждого человека (см. с. 491). Свет Христов, светящийся и во тьме внецерковной, я признаю собственностию этой же полноты Христовой – Св. Церкви, как свет православия, простирающийся на всевозможные среды, по крайней мере чрез предваряющую или предуготовляющую и привлекающую к православию благодать (там же). Таким образом, Св. Церковь Православная является, по моей книге, единственною и вселенскою, просветительною и животворною для нас и мира, областию Христовой истины, ясно и резко обозначенною в книге и по своим существенным принадлежностям, и по своему нынешнему объему, и по своему составу, и даже по своему отношению и к такому Христову свету, который светится во внешней для Церкви тьме.