Сожженное сердце (СИ)

- Она ведьма!

В повисшей тишине таверны этот возглас прозвучал набатом. Из-за стойки вышел толстый хозяин таверны, казалось, он единственный рад гостям из всей деревни. Он помог встать пожилой уже, но шустрой женщине и сердито посмотрел на сына, который привел ее. Парень был полной копией отца в молодости, вот только дурости ему от матери больше досталось. Так часто говорил сам хозяин.

- С чего ты порочишь женщину?

- Я нашел ее у Мараськи!

- И что?

- Так Мараська теперь говорит и ходит!

Сказано это было шепотом, но услышали все, и тут послышалось со всех сторон.

- Ведьма, ведьма, ведьма...

- Собирайте костер!

- Она тебе сестру вылечила, а ты на костер.

Поднявшийся было люд сел назад. Хозяин, Тамир, не хотел верить, что старая Шуне ведьма.

- Ты сам показывал ее лучшим лекарям, а они только руками разводили. А она колдовала!

Пока отец и сын пререкались, ведьмак вызнал у мужика, сидящего за соседним столом, кто такая Мараська и что так все взьелись. Оказалось, что в деревню семнадцать лет назад пришла смерть в облике разудалого паренька, каждый согласен был приютить путника, все были гостеприимны и веселы. А паренек выбрал дом побогаче, да чтоб народа поменьше. Утром нашли изнасилованную девушку и ее отца, убитого топором. Девушка не вынесла горя и сошла с ума, а Мараська - дочка ее от того ублюдка. Все ценности, что мог, парень забрал себе. Больше не слышали о нем. А хозяин таверны пришел в деревню в тот же год, как родилась Мараська, блаженная и неходячая с рождения. Отстроив здание, он перевез в деревню сына. А сама Мараська к тому времени осиротела уже, вот и взял он ее себе в дочери. Сын женился, но за сестрой ухаживал, как и раньше. А бабка пришлая, совсем недавно. С тех пор, как смерть в гости зашла, больше пришлым не верят, вот ее и боятся все. А теперь уж и подавно сожгут.

Пока старик все это рассказывал, в зал на шум спустились эльфы и хозяин за них, как за соломинку схватился.

- Вот вы, господа эльфы, рассудите нас.

- И в чем же?

Соэлен, а один из них был точно он, смотрел с интересом и брезгливостью, во взгляде второго чернявого эльфа было море высокомерия и презрения.

- Мы возили девушку к лекарям и знахарям, все говорили, что она ходить не будет, не встанет и не исцелится. А она наколдовала исцеление. Так что с ней делать-то?

- Раз она помогла, отблагодарить. Ведь где не смог один лекарь, сможет другой.

Голос Соэлена был мягок, а взгляд был с укором направлен на парня.

- Так она неисцелима, а если Мараська проклята теперь?

- Ты спорить будешь, человек? Делать нам нечего, как в ваши споры лезть!

- Не стоит нервничать, дорогой супруг, это тебе вредно. А вы, молодой человек, просите у женщины прощения. У нее дар, дар лечить. То, что она не обучена в школе и у нее нет диплома, не делает ее ведьмой. Она прирожденный целитель. Смирись.

- Да что ты знаешь, ушастый?

Слен пропустил окончание речи эльфа. Он смотрел на второго, того, которого его Соэлен назвал мужем. Его эльф женат. Женат. В ушах шумит, в глазах темнеет. Но крик парня пробивается сквозь вату в ушах. Парень кричал на эльфа. Никто не смеет поднимать голос на ЕГО эльфа. Никто не смеет кричать на него. Человек в капюшоне встал из-за стола и сиплым, сорванным голосом начал говорить.

- Чего ты боишься? Того, что раскроется правда? Того, что твой отец узнает, что ты никуда не возил сестру, а все деньги прокутил в соседней деревне? Или того, что твоя жена узнает, что Мараська от тебя беременна? Или что она узнает о нескольких детях по округе?

По таверне зешелестел шепот. Казалось, половина удивлена первой новости, а вторая половина - второй. Хозяин стоял статуей, он не хотел верить, но и не поверить не мог. Все сходилось. А ведьмак смотрел из-под капюшона в глаза паренька, и видел в них как его прошлое, так и будущее. Долго жить этой скотине, долго и не так уж и весело. Все выльется в его жизни. Все вернется бумерангом. А вот в глаза эльфу он взглянуть боялся, а тот и не очень-то хотел. На его попечении был муж младше его в два раза и носивший его ребенка, по сути он сам был еще ребенком, и заботиться о нем надо было так же, как о маленьком негоднике, уговаривая хорошо покушать и только потом съесть сладкое, и отбирать конфеты вовремя. А о старой женщине быстро забыли. Так же быстро, как рассеялся туман, образовавшийся на месте старой вампирки, что искала детей своего сына и давала им возможность жить, искупая грехи сына.

Часть 25

***три дня спустя***

Эльф наконец добрался до своего поместья в землях здешнего наместника. Его поездка за мужем оказалась слишком долгой и выматывающей. Казалось, что должен знать младший муж? Как он должен себя вести? Правильно, быть покорным, смотреть в пол и не встревать в дела старшего. А этот, по сути еще ребенок, как оказалось, в три раза младше самого Соэлена, встревал везде, где только мог, не соглашался и спорил, проявляя свой бунтарский характер, не свойственный эльфам. Он напоминал Соэлену того человека, что так въелся в сердце. Прошло уже шесть лет, а он все забыть не может. Сердце начинает тянуть болью и ныть в предвкушении встречи. Шесть лет прошло с выпускного, шесть лет он не решался жениться, и вот наконец сдался. Объездил шесть школ для младших мужей и в последней выбрал самого отъявленного хулигана. Бунтаря, что мог и голос повысить на мужа и в глаза дерзко посмотреть. Того, что не скрывал своей заинтересованности послом эльфов в человеческих землях. Прямо в школе провели обряд, обычный, не магический, эльфы обменялись брачными браслетами из серебра тонкой вязи. Не таким Соэлен представлял свой браслет. Более простым, что-ли, а не воздушно-нежным. Но сделанного не воротишь, по крайней мере сейчас, так как младший супруг забеременел в первую же ночь. Характер его испортился еще больше, но Соэлен был терпеливым эльфом. Даринэл на самом деле был мягким и нежным, это и компенсировало его характер. Парень был подвижный, его черная коса мелькала то тут, то там, он мог быть одновременно в двух крыльях поместья или в нескольких комнатах разом. С ним Соэлен не чувствовал себя настолько одиноко, что готов был выть на луну. Нет, это еще не любовь, но уже и не холодность в отношениях. Вот только все не может идти гладко.

Последняя остановка надолго вывела старшего эльфа из состояния равновесия. Нет, не история со старой вампиркой, это он не принял близко к сердцу. И не то, что девушка жила как в аду, в младших эльфийских родах и не такое бывает. Иногда отцы сами учат и готовят своих детей для продажи в бордель или в гарем. Иногда нанимают учителей, но всегда в обучении присутствуют уроки контролируемой боли. Это отвратительно, по мнению того же Соэлена. Вывел его из равновесия человек. Эльф мог сказать точно, что он знает этого человека. Знает, но понять, кто это, не может. Хриплый, грубый голос расколол тишину в его ушах, расколол лед воспоминаний. Столько было боли в том голосе, что казалось, сам человек разлетится осколками стекла, что впились в память. Нехотя Соэлен начал думать о том, что могло бы быть... Могло бы... Но история не терпит сослагательного наклонения. Что сделано, то сделано. Шесть лет он не вспоминал, а теперь и дня не может прожить, не вспомнив.