Я-злой и сильный (СИ)

Тёма завербовался на войну, только чтоб заслужить право подойти к Алексею, заговорить, напомнить о себе. Он не тешил себя надеждами, не ждал снисхождения. И те отношения, которые вдруг у них сложились, принял как Чудо. Кто-то, глядя со стороны, назвал бы их «любовь в одну калитку». Кто-то покрутил бы пальцем у виска. Но Тёма, приходя домой от Алексея, часто ложился и плакал от счастья. А проснувшись утром, в первую секунду замирал: вдруг его Любовь – мираж, а Алёша – фантом, или – чужой человек, который так и не подпустил его к себе?! Но потом облегченно улыбался: ВСЁ – правда. Он вытащил счастливый билет! Он снова увидит человека, ради которого живет!

Артём стерпел бы пьяные жестокие слова: «***сос», «против природы», «мерзко». Но две фразы ударили наотмашь: «ничего больше не будет» и «меня не жди». Он похолодел. Сбылось самое страшное. Его счастье было слишком огромным, чтоб быть правдой. Грудь сдавило тугое кольцо боли. В трубке запиликали короткие гудки. Он сидел на детских качелях напротив Алёшиного подъезда и, кажется, отключился и некоторое время не воспринимал окружающее. Через несколько минут гомон детворы привел его в себя. Он огляделся, как спросонок, пытаясь понять, что он здесь делает и вспомнить то страшное, что, как он знал, случилось и после чего не стоит жить. …Его прогнал Алёшка… Ему стало зябко. Он вынул из кармана и надел кольцо: казалось, с ним будет теплей. А в голове бродили смутные, больные мысли о том, что он должен сделать со своей жизнью что-то плохое и последнее.

На работе всё рушилось. Отношения с родителями, которые он старался наладить, раз за разом кончались скандалом. Алёша – свет в окне, который озарил его судьбу, поставил сейчас окончательную точку. Сейчас Артём был истерично благодарен Галкиной мобиле за то, что она давала право еще раз увидеть Любимого. Пошел дождь. Тёма промок и спрятался под козырьком подъезда. И тут из-за угла показались Кэп с девчонкой. Они смеялись. Им было весело вместе. Артём отстраненно подумал: хорошо, что девушка – хорошая. Больно закусил губы, готовясь выслушать казнящее «Прощай!» Но Кэп ему ничего не сказал, отшатнулся, словно не ожидал здесь увидеть. Дверь подъезда закрылась. Тёма вздохнул… облегченно. Смысл его жизни не иссяк. Ему еще было чего ждать. Пока он не отдаст тетрадь и телефон, впереди будет светло. Пусть – только узкий лучик, пусть – одна минута. Но Алёшка обязательно подойдет к нему, что-то скажет, может, даже - улыбнется…

Двор заполнялся автомобилями. Народ возвращался с работы. Грохала дверь. Сердце Артёма сжималось: вот сейчас выйдет Кэп, протянет руку за тетрадкой, кивнет:

- Спасибо, Рыжий. Пока!

И – точка...

Но Кэп всё не шел. Дверь хлопнула раз тридцать. Тёма продрог. Он знал код домофона и пошел в подъезд. За лифтом, у двери на лестницу было окно с широким подоконником. Он сел, сжимая в кармане чужую мобилу. Здесь было теплей. Ливень за окном сменился спокойным и нудным дождем. И Тёма не заметил, как заснул, приткнувшись головой к холодной раме.

* * *

- Оль, входи! – Кэп распахнул дверь перед гостьей.

- Я – Поля! – фыркнула она.

- Упс, прости! – он сгреб ее в объятия, коснулся губами пухлой руки: - Ммм, какая сладкая!

- Засос не поставь! – хохотнула она, отталкивая его голову. Потом настороженно спросила: – А у тебя вместо ног - шрамы? Ты покрывалом их накроешь, ладно?

Он кивнул. Просьба для него была не новой: «девочки по вызову» почти всегда просили спрятать культи.

– Иди в душ, грейся!

Поля шмыгнула в ванную. Навязываться в зрители он не стал. Поехал на кухню, вынул из холодильника припасенное для Рыжего вино и стал пить из горла. Настроение было ни к чёрту. Всё шло наперекосяк: тупые разговоры про пидоров, «слитый» турнир, стыдная тайна. Виноватей всех в его бедах был Рыжий. Приперся, в душу влез, всё перекроил. И теперь неясно, кто Кэп среди своих друзей: равный среди равных или урод и изгой? А он ведь – нормальный мужик, разве нет?! Вон как легко девчонку «склеил»! Непонятно, почему раньше так не получалось!? Кэпу не пришло в голову, что он сейчас – влюбленный в Тёму, сильный, яркий - был в сто раз обаятельней и сексуальней, чем год назад, когда он топил в водке свою тоску и от каждого встречного ждал жалости или подвоха.

Полина вышла на кухню, завернувшись в полотенце.

- Есть пожрать чего-нибудь?

Кэп щедро выставил приготовленные для Тёмки вкусности:

- Копченую курицу будешь? Огурцы малосольные? Перчик?

- Угу! – Поля взяла рукой куриную ножку. – Вина нальешь? …И колбаска хорошая есть?

Они ели, потом целовались. Потом Кэп увлек ее в постель. Ее уже разморило от пива, вина и еды. Она «прыгала» на нем, он тискал ее юное тело. Но второго раза ей уже не хотелось.

- Ну, Полечка, ну, радость моя, а? – упрашивал он.

- Я спать хочу! – лениво уворачивалась она.

Он всё-таки уговорил на повтор. Уложил ее на бок, спиной к себе, как клал Тёмку. И с трудом удержался, чтоб не попросить пустить его в «другие двери». Потом выпитое победило их, и они заснули, обнявшись. И Кэп даже не вспомнил ни о Рыжем, ни о Галкиной мобиле.

В два часа ночи Кэп проснулся оттого, что кто-то возится с ним рядом. Спросонку показалось: он – в больничной палате. Он тревожно поднял голову, но комната была - своя, фонарь на улице – привычный, а на соседней подушке спала вчерашняя девчонка. Он вспомнил праздник, вечер, потом сразу – Рыжего.

- Ё-моё! – выстонал он и закрыл лицо ладонью.

В своём Тёмке он не сомневался ни минуты. Звонить не стал. Судорожно натянул брюки. Футболку и парадку напяливал уже в лифте. Сердце билось в горле. Боже, что он сделал! На первом этаже он сразу порулил к пандусу и не обернулся бы, если б его не окликнули:

- Алёш!

Прикорнувший на подоконнике Рыжий сонно щурился на яркую кабину лифта. Кэп облегченно выдохнул, подъехал, перебрался с коляски на подоконник рядом с Тёмой и положил руку ему на плечо. Рыжий вздрогнул, минуту сидел напряженно, очень прямо, потом – сдался, обмяк, позволил сильной руке привлечь себя ближе, кротким движением ткнулся лбом Кэпу в шею. Кэп трудно, через боль, вздохнул и зарылся лицом в Тёмкину макушку. На ощупь рыжие волосы оказались даже мягче, чем на взгляд, и пахли они дождем и шампунем.

- Замерз? – прошептал Кэп в пушистые вихры.

Рыжий качнул головой.

- Дать денег на такси?

- Не. Мне недалеко, дойду.

- Нет. Еще обидит кто-нибудь... Звони! - Кэп чуть ослабил объятие.

Артем покорно вытащил мобильник, набрал номер такси, продиктовал адрес. Потом Кэп снова притянул Тёмку к себе, обхватил второй рукой спереди. И они сидели так, слабо покачиваясь, пока не приехал таксист. У Тёмки звякнул телефон, он ответил:

- Выхожу! – и обернулся на Кэпа отчаянно и жалко.