Я-злой и сильный (СИ)

- Алексей? Это Марат Альбертыч. Ты работать не передумал?

- Нет! – выдохнул Кэп, боясь спугнуть открывающуюся перспективу.

- У тебя группа инвалидности – вторая? На третью согласишься перейти? Тогда за тебя налоговое послабление будет компании. Им это важно.

- Конечно! - сказал Кэп. – А работать кем?

- Консультантом в магазине запчастей. Матчасть, я так понял, ты знаешь. В базах разбираешься. Остальное на месте прочухаешь. Адрес пиши!

До магазина на коляске было добираться минут двадцать. На собеседование Кэп поехал в той же парадке. Всю дорогу молился: только бы был пандус к крыльцу! Только бы – пандус!

В утреннем магазине было прохладно и пусто. Лысый мужик поздоровался за руку:

- Ты – от Чегодаева? Гляди-ка, и правда – без ног!

Кэп посмотрел снизу вверх настороженно.

- Ладно, не парься, у нас народ отличный! Всё будет ок. Ты в запчастях шаришь?

Поначалу Кэпу показалось, что он не разберется ни за что на свете. Толстый бумажный каталог vin-кодов, эксельная база, совсем не похожая на Галкину, какие-то квиточки.

- Смотри, здесь список по фирмам, здесь – по названию детали: «датчик детонации», «датчик кислородный», «датчик температуры», здесь – узлы в сборке. Вот – поиск, тут – наличие, это – оформление заказа, - молодой парень Денис шустро лупил по клавиатуре. – Усёк? Всё несложно.

Кэп кивал, про себя думая, что хрен разберется в этой мешанине. Ему помогли втиснуться с коляской через узкий проход за прилавок. А когда он понял, что посетители не увидят коляски и не будут знать, что он – инвалид, аж скулы свело – так захотелось здесь работать! Ему подвинули клавиатуру:

- Разбирайся!

Первый посетитель появился минут через двадцать. Кэп всё еще оторопело смотрел на столбцы букв и цифр на непривычно широком экране стационарного компа.

Толстый дядька с сердитой миной подошел к прилавку:

- Драсьть. Коврики на фокус есть?

- Добрый день. Сейчас посмотрим, - внутри у Кэпа всё оцепенело от напряжения. Непослушными пальцами он набрал в поисковой строчке «ford focus».

Денис подошел и навис над его плечом. База открылась на нужном месте.

- В салон, в багажник? – спросил Кэп, глядя в список деталей.

- Я не сказал? В салон! – буркнул дядька.

- VIN-код не забудь! – подсказал Денис. – Там «до» и «после» рестайлинга разные размеры.

- В наличии! – нашел Кэп нужную строчку. – Оформляю?

Дядька кивнул. Кэп нажал кнопку «печать» и из принтера выползла квитанция.

- В кассу и - подождите! – Кэп развернулся и с копией квитанции в руках покатился к двери склада.

Первый день вымотал его напрочь. Он обслужил человек пятнадцать, всё остальное время разбираясь с непривычными таблицами. Ему всё время казалось, что он как-нибудь непоправимо ошибется. Несколько раз он подзывал Дениса, а однажды – кассиршу Татьяну. Когда после закрытия магазина он выкатился на крыльцо, ему было странно, что всё еще тепло. Казалось, он полжизни провел в этом магазине. И он не удивился бы, если бы на улице уже была зима и сугробы по крыши. Он закурил. У него дрожали пальцы. Несколько раз затянувшись, он достал телефон, набрал номер:

- Марат Альбертыч? Это Алексей Шумилин. Спасибо вам за рабочее место! И зарплата – огромная, если на полную ставку возьмут!

Платить обещали двадцать три тысячи. Ночами Кэпу снились бесконечные эксельные столбцы. Он искал в них то реле, то бампер, не мог найти, просыпался в холодном поту. Тёма поднимал голову от подушки:

- Что, Алёш? Нога?

- Не. Всё нормально! – успокаивал его Кэп. – Дурацкая работа! Ни днем ни ночью нет покоя!

Он кокетничал перед Рыжим и перед самим собой. Работа была изумительная! Нельзя было словами выразить, как он боялся здесь не удержаться!

И теперь у него были выходные! Пока его жизнь была чередой невнятно заполненных, однообразных дней, выходные не отличались от будней. А сейчас, когда он пять дней подряд проездил на работу, возможность выспаться в субботу была крутой и необычной. Рыжий предложил в воскресенье смотаться на Десну.

- Не, вдруг нас увидят! – упирался Кэп.

- И что? Может, мы просто приятели? – уговаривал Артём. – Я к тебе близко подходить не буду. Просто рядом пойдем.

Наконец, Кэп согласился. Они автобусом доехали до парка и пошли по аллее.

После дождливого августа пришел сухой теплый сентябрь. Листья шуршали под колесами коляски. И березы трепетали золотыми кронами в волнах теплого ветра. Аллея кончилась площадкой, нависшей над берегом. Река отражала высокое небо. И запах осени – последних цветов, пожухшей листвы, далеких костров и чего-то неуловимо-пронзительно горького - стискивал сердце смутной предзимней тревогой. Порыв ветра поднял с земли сухие листья. Тёма поежился.

- Мёрзнешь? – спросил Кэп.

- Не, - помотал головой Тёма. И вдруг начал негромко, будто отстраненно говорить:

Игрушечной нашей любви

Слегка не хватало печали...

И синие чайки кричали.

И сонные сосны качали

Над нами вершины свои...

А впрочем, была и печаль,

Как это притихшее море.

Как музыка

В Домском соборе,

Когда забывается горе

И кажется,

Жизни не жаль.

А после

Была и тоска,

Глухая, как поздняя осень,

Когда необуздан и грозен

Прибой из волны и песка.

А что ещё нужно душе?

Немного любви

И тревоги,

Немного листвы на дороге

И ветра в сухом камыше.

Но главное - это печаль,

Как тихое, кроткое море,

Как музыка

В Домском соборе,

Когда забывается горе

И кажется -

Жизни не жаль.*

Кэп замер. Никогда в жизни ни одно стихотворение, и вообще – ни одни слова не были такими его, словно – выстраданными, словно – озвучившими его дыхание и биение его сердца. И никогда ни один человек не был ему так дорог и так зависим от него, как Тёмка.

- Твои? – тихо спросил Кэп.

- Нет. Это – Анатолий Жигулин, не очень известный поэт. Его при Сталине в тюрьму посадили в 19 лет. И стихи все такие… с надломом. Красивые, да?

- Словно про нас, - кивнул Кэп. – Мы долго вместе будем, как думаешь?

- Не знаю. Я умру, наверно, когда ты… когда всё закончится.

- Нет. Тём, обещай, что – нет.

Артём молчал. Кэп подкатился к нему ближе, взял за запястье.

- Обещай! Ты – младший. Ты должен слушаться, слышишь?

Тогда Тёма кивнул:

- Обещаю.

Они вернулись к остановке. И, ожидая автобуса, Кэп сказал:

- Ты можешь во вторник придти? А сегодня и завтра – не надо!

У него снова кончились деньги. И он не хотел, чтобы Тёма знал, что он будет сидеть на пустой гречке. Да, он всё еще глупо форсил, не признаваясь Артёму в своей нищете. Но во вторник уже должна была придти зарплата. Большая. Настоящая. А за два дня до наступления новой и богатой жизни глупо падать в грязь лицом, правда?

Артём посмотрел на него тревожно, но ничего не спросил. В автобусе он встал чуть в отдалении. На своей остановке Кэп обернулся: